Увидимся в Новом Свете

Брай Марьяна

– На что я вам? – отвечала я ему на русском, стараясь не использовать новых слов.

– Там узнаешь, иди, не боися, не обижу зазря!
– –шел он за мной к двери и хмыкал в бороду.

– Ты, значит, русский? – я искала пути, чтобы больше узнать о нем, а в идеале – втереться к нему в доверие.

– Русскай, русскай, как и ты, видать, только вот встретились не дома, а вон где – на краю земли! – он пытался то ли заигрывать со мной, то ли как я, «прощупать».

Я вошла в пыльную комнату, стены которой были обшиты узкими досками, но в отличие от Плимута, здесь была краска на стенах, мебель, хоть и немного, но это были

стулья, стол на вычурных резных ножках, застеленный льняной скатертью цвета топленого молока, а в соседней комнате я увидела печь, стол с посудой, на стене висели сковороды, кастрюли.

– Садись, разговор будет не скорый, - подвинул он стоящий у стола стул ближе к середине комнаты – подальше от входной двери. – Рассказывай, чево тут делаешь? Как попала?

– Я англичанка. Русский знаю, потому что в доме жили трое русских – семья. Я росла с их детьми. С детства говорю и на русском, и на английском, - я практически ликовала, найдя логичный вариант ответа.

Мужик засмеялся, и я спокойно, как могла, уселась на предложенный стул.

– Живешь где? – пробурчал он из-под густых бровей.

– У индейцев, я сама ушла к ним. Они приняли. И они меня будут искать…

– Хым-м, значит, с индейцами? Давно живешь?

– Скоро год как.

– Зачем к ним пошла, украли тебя? – его голос изменился, и, похоже, он собирался «вызволить» непутевую из «полону дикарскыва».

– Сама пошла. Понравилось, - я чувствовала, что страх отступает, и начала думать, что смогу выбрать правильную секунду и сигануть во двор.

– Ясно с тобой, значит, обманом живешь?

– Нет, не обманом. Овощи ращу, рыбу в реке ловлю, бобров и индеек ем. А потом на солнышке лежу, в водичке плаваю – разве плохо? Неужто ты считаешь, что это плохо?

– Дерешься так откуда?

– От верблюда, мужик.

– Кто?

– Верблюд. Это учитель мой по боевым искусствам.

– Иску…

– Ствам. Драться меня с детства учили. Батюшка у меня уж больно странен был – ездил по миру, изучал Америку, Китай, вот, скоро должен Аляску открыть, ты если думаешь, что здесь русских не будет, ошибаешься, мужик. На севере и ваши земли будут. Учителя н из Китая привез. Вот он меня и обучал.

– Батюшка, говоришь?

– Да, говорю же, не сиделось ему с маменькой, он все больше в дороге, в открытиях. Сначала русских привез, потом китайцев. Следом и индейцев. А меня с собой взял, показать Аме… Новый Свет. Да мне и понравилось у индейцев. Скоро приедет, к осени, может. Коли мне приглянулось – оставит, коли нет, заберет в Англию. Что еще тебе от меня надобно?

– Драться будешь, вот чего мне надобно. Сегодня, как моряки придут в таверну.

– С тобой драться? – мне резко стало плохо – я о таком и подумать не могла. Вот он чего еще высмотрел, глазастый! Значит, они здесь и бои практикуют.

– Не, я сегодня на тебе монет заработаю. А коли подведешь, за забором свиньям скормлю, поняла?

– Да, чего ж не понять то? Драться то надо с одним? – сказала, а потом и подумала, что зря язык распускаю.

– Нынче с одним, а потом увидим. Надо за один раз собрать, завтра шхуны уходят. Вот для всех будет зрелище, девка! – он хлопнул себя по коленям. Дам тебе десять золотых, а дальше – как уговоримся.

Десять золотых это много даже здесь. Он понимал, что простыми угрозами я свою морду под кулаки не подставлю – какая разница – от него побои терпеть,

или от остального народа. Соглашаться, показать, что заинтересована и сбежать? Девки мои все равно искать станут, а там и Сквонто может ирокезов поднимет, но это все теория, а практика… она вот, напротив меня сидит, ладони с весло!

– Жить я где буду? – чуть сощурив глаза заинтересованно спросила я мужика.

– Тут, на верху и койки имеются. Скоро матросы придут, а ты кепку-т не сымай, волосьев не кажи, они и не спросют ничо. А вечером тихонько в лес уведу – они туда придут – место-та все знают. Там и расскажу, что ты девка. Они сначала посмеются, а монет то не пожалеют. А ты только лбом его в пол тюкни, да чтоб заорал быком, и все, золото наш с тобою.

– А соперник то крупный?

– Да, чуть крупней тебя, ты и сама с росту та не девка будто. Звать та как?

– Элизабет…

– Лизка значится, - хыкнул он.

– Ага, Лизка, а тебя как звать, напарник? – я улыбалась все беззаботнее, старалась покачнуть его недоверие, как могла.

– Федор я, во Франциях шкурами торговал с наших земель, а там все заговорили, что, мол, Новый Свет открыли, а тут шкур – темным-темно. Говорили, мол, только наклонись, да из воды вытаскывай. Вот и поехал. Купец я. Торговец по-вашему, - спокойнее уже, доверчивей, болтал Федя. – Как услышал от тебя слова русские, опешил вначале.

– А потом решил заработать на бабах? – уже с азартом начала отвечать ему, надеясь «прощупать».

– Да ты сама больше заробишь, девка. Я не жадный. Мне надо денег заробить, чтоб обратно вернуться, - глаза его заметно погрустнели, - Два сына и дочка там.

– Ладно, не переживай, пойду я на твою драку. Только чтоб никаких ножей, понял? Золота мне тоже не помешает, хорошо, что предложил – мне отцу надо доказать, что самостоятельно жить могу. Где пожрать тут можно?

– Щас принесу, сиди. Я тебя закрою, не вздумай дергаться, поняла? – его голос снова стал серьезным, грубым.

– Куда я денусь? Только слово дай, что десять золотых отдашь, иначе, ничего от меня не жди, - ответила ему, и подвинула стул к столу.

– Даю слово. Не обману. Десять золотых в тот же час отдам, - видимо, чтобы подтвердить свою искренность, он прижал кулак к груди, вышел и закрыл дверь снаружи на засов. Интересно, если заорать, кто-нибудь поможет мне, или я только привлеку внимание других, менее сговорчивых бандитов.

Драться не хотелось, больше того – было страшно. Но десять золотых, на которые можно купить не только продуктов и шерсти, но даже и лодку, на которой все это везти. Мы могли бы докупить массу гвоздей и скоб для постройки еще одного маленького дома. А начать строительство его можно сразу после большого – главное, чтобы Сквонто с Малкольмом поставили большие угловые столбы, основу для крыши, а доски ны напилим уже без индейца.

Федор вернулся минут через сорок. Принес горшок с похлебкой, кашу из кукурузы и самое главное – ломоть хлеба. Настоящего хлеба из муки, запах которого я стала уже забывать. Он только поставил все на стол, я схватила хлеб и прижала кусок к носу, вдохнула, и глаза сами закрылись от удовольствия.

– Поешь и отдохнуть можешь, там на верху койки есть, - отрешенно как-то проговорил Федор, и сел на стул возле окна. Я смотрела туда безотрывно – надеялась, что увижу девушек или Сквонто, которые уже должны были потерять меня и отправиться на поиски.