Увядающая надежда

Хаген Лайла

Я поворачиваю голову в другую сторону, к окну. Зрелище снаружи привлекло бы мое внимание дольше, чем на несколько секунд, если бы не зрелище под окном. Там стоит оранжевый диван. И на этом диване есть кто-то, кто может принести мне как облегчение, так и ужас. Крис. Я делаю резкий вдох. Он спит сидя, слегка откинув голову назад, несколько завитков светло-русых волос падают ему на глаза и скулы. Я хмурюсь, разглядывая темные круги у него под глазами; его общий изможденный вид. Даже во сне — в то время, когда я всегда думала, что он выглядит не старше двадцати, —

он выглядит на годы старше, чем когда я ушла от него, хотя прошло всего четыре месяца. На нем простая синяя рубашка поло и джинсы. Я изо всех сил пытаюсь вспомнить речь, которую приготовила, когда была в лесу, но прежде чем я успеваю это сделать, он просыпается, его голубые глаза фокусируются на мне.

— Привет, — говорит он. На одно короткое мгновение мне кажется, что он встанет и обнимет меня. Но он остается на месте. Я тоже, хотя меня ничто не удерживает в постели. Кроме моей совести.

— Привет.

— Ты долго спала.

— Как долго?

— Почти неделю. Ты пробыла несколько дней в отделении интенсивной терапии, а потом тебя перевели сюда. Ты продолжала спать. Медсестры будили тебя несколько раз в день, чтобы ты могла принимать таблетки, но ты была невменяема.

— Где мы находимся?

— Дома. Мы в Лос-Анджелесе. Мы отвезли тебя в ближайшую больницу в Бразилии, в Манаусе. Как только ты пришла в норму, я доставил тебя сюда. Это лучшая больница в Лос-Анджелесе, оснащенная для таких случаев.

Конечно, для меня всегда все самое лучшее. Стыд накатывает на меня волнами.

— Спасибо, — слабо говорю я и замолкаю. Все объяснения — оправдания — кажутся сейчас слишком неубедительными, чтобы их произносить. Слишком обидными. Я вообще не хочу открывать рот, потому что боюсь, что мой самый горячий вопрос выскользнет: где Тристан?

В глубине души я уверена, что Крис знает все. Иначе он был бы рядом со мной, обнимал и целовал меня. Крепко прижимая меня к себе.

— Разве ты не хочешь знать, сможешь ли ты полностью восстановиться?

— Конечно, — отвечаю я, благодарная за безопасную тему, но я не слушаю его объяснения, потому что движение крана за окном на расстоянии привлекает мое внимание.

— Можешь ли ты… ты можешь открыть окно? — спрашиваю я.

Крис замолкает, и я понимаю, что перебила его. Но он открывает окно. Шум снаружи подобен шоку для моего организма. На несколько секунд я боюсь, что мои барабанные перепонки лопнут, но они приспосабливаются, а затем Крис закрывает окно.

— Тебе следует привыкать ко всему постепенно. Здесь много людей, которые хотят тебя увидеть. Мэгги, полдюжины наших друзей.

Я отрываю взгляд от крана снаружи и фокусирую его на его ботинках. Я с трудом сглатываю, пытаясь набраться смелости спросить его о человеке, которого я хочу видеть больше всего.

Он избавляет меня от этого вопроса.

— Тристан тоже здесь. С нетерпением ждет, когда ты проснешься.

Не встречаясь с ним взглядом, я спрашиваю:

— Как он?

— Тристан в отличной форме. Врачи позаботились об этом. Он просто ждет,

когда женщина, которую он любит, проснется.

Наконец-то он наступил. Момент истины. Я поднимаю свой пристальный взгляд, чтобы встретиться с ним.

— Откуда ты знаешь?

Крис улыбается.

— У тебя на коже написано его имя, а на его твое. Те несколько раз, когда медсестры будили тебя, ты только и делала, что звала его. Я знаю, потому что первые несколько раз был рядом с тобой. Пока я не смог больше этого выносить и не оставил его рядом с тобой.

— Крис…

— Не надо, — он резко поворачивается ко мне спиной. Держа руки в карманах, он смотрит на белую стену.

— Я не виню тебя и не презираю тебя. Но я не хочу слышать все причины, по которым ты влюбилась в него.

— Я продолжаю молчать.

— Ты никогда не любила меня так, как любишь его, не так ли?

Я качаю головой, потом понимаю, что он меня не видит. Мне требуется вся моя смелость, чтобы пробормотать:

— Это другое…

Он прерывает меня.

— Хорошо. Это значит, что он, должно быть, делает тебя очень счастливой. Это то, чего я всегда хотел для тебя.

Слезы текут по моим щекам. Я снимаю покрывало с ног, но обнаруживаю, что не могу пошевелиться без острой боли в левой лодыжке, куда меня укусили змеи. Похоже, я еще не полностью восстановилась. Я остаюсь в своей постели.

— Как ты, Крис?

— Ужасно. Я провел последние четыре месяца, желая умереть, потому что думал, что ты мертва. Потом я нахожу тебя, но ты больше не моя любимая.

Его хриплый голос сводит меня с ума. Я кусаю внутреннюю сторону щеки, пока не чувствую вкус крови, чтобы не разрыдаться еще больше.

— Я потерял свою невесту где-то в тропическом лесу, не так ли, Эйми?

Он выбирает самый трудный момент из всех, чтобы развернуться и посмотреть мне в лицо. Полагаю, он хочет посмотреть прямо на меня, когда я нанесу последний удар. Я не могу винить его за это.

— Но не твоего лучшего друга, Крис. Она все еще здесь.

Он кивает, одна-единственная слеза скатывается по его щеке.

— Мне нужно время, Эйми. Чтобы приспособиться ко всему этому.

— Я понимаю. Я хотела бы вернуть тебе кольцо, но я… Полагаю, вы оставили мой чемодан в лесу. Я положила в него кольцо. Я больше не могла его носить.

— Я не ожидал, что будет по-другому.

— Я действительно носила его долгое время. Оно напоминало мне о нас…

— Пока ты больше не хотела этого напоминания.

Это ломает меня, когда мне напоминают о том, как хорошо он меня знает.

— Я подумывал о том, чтобы уйти в тот момент, когда врачи сказали, что ты вне всякой опасности. Я думал оставить тебе письмо. Но мне нужно было закончить, прежде чем я уеду.

Я сглатываю.

— Куда?

— Нью-Йорк. Тамошний филиал уже некоторое время нуждается в моем внимании. Сейчас самое подходящее время полететь туда на длительное время.

— Тебе не обязательно уезжать из-за этого… Я… мы с Тристаном можем уехать.