Уязвимость
Шрифт:
Иногда я выплываю на поверхность своих снов, чтобы вдохнуть глубже его запах, прижаться губами к плечу, интуитивно накрыть ладонью шрамы, чтобы залечить их. Даже не на теле. Меня не смущают его шрамы, пусть будут. Скорее шрамы внутри от тех моментов, когда возникли эти, телесные.
Когда я целую его плечо, ощущаю как он просыпается. И успокаивающе поглаживает меня, прижимая крепче. Распирающее грудь счастье от того, что это реально и это наконец-то есть у меня, не дает закончиться тому парению, что до сих пор не покидает
И где-то там, за границами этого пространства я понимаю, что не знаю о нем ни-че-го. И его, по сути, не знаю. Но это никак не умаляет моих чувств. Я ничего не могу сделать с ними, не могу обуздать в какую-то здравомыслящую версию. Поэтому, просто позволяю им течь сквозь себя, пока у меня есть такая возможность.
Вздрагивает. Сердце под моей щекой начинает колотиться.
Сквозь сон слышу какой-то шум.
— Спи… — шепчет он, перекладывая меня на подушку.
Включает ночник. Медленно сонно моргаю, подсматривая за тем, как он надевает халат и, торопясь выходит в темноту гостиной.
Слышу его встревоженный негромкий голос, но что говорит разобрать не могу. Свет в гостиной включается. Присаживаюсь. Мне отчего-то тоже очень беспокойно. Быстро натягиваю футболку и приоткрываю дверь.
— Это сон… Это просто сон. Спокойно… Мы дома.
Приоткрываю дверь шире.
— Этого больше никогда не повторится с тобой, слышишь?
— Это опять было как наяву!
— Психолог сказал, что этот опыт нужно затереть другим, положительным и ярким, тогда эти сны…
— Нет! Я не хочу! — зло и раздраженно шипит она.
— Всё-всё…
Он обнимает Арину за плечи сзади, прижимая к себе.
— Это просто кошмар. Они же стали реже. Они пройдут со временем.
— А у тебя?
— У меня тоже — реже.
Мы встречаемся с Ариной взглядами. Она вся разбита. Я вижу, что ее потряхивает. Никогда не видела ее такой. Мне тоже хочется ее обнять и погладить, успокоить.
Она расцепляет его руки.
— Всё, иди, Кир.
Он поднимает глаза, встречаясь со мной взглядом.
— Саш, вернись в комнату.
Желваки на лице подрагивают. Я не могу считать с него что это. В голосе вроде бы нет агрессии. Скорее… Нет, не могу считать эмоций!
Растерянно и испуганно стою на месте.
— Саш! — прищуривается Кирилл недовольно.
— Кир, я спать, — разворачивается Арина к себе.
Перехватывает ее за руку.
— Ложись на диван, я здесь побуду.
— Прекрати…
— Я сказал, ложись здесь! — начинает злится он.
Между ними начинается тихая перепалка практически на междометиях и с оглядкой на меня. Чувствую себя совершенно неуместно и неловко. Рывком разворачиваюсь и сбегаю в комнату. И вот с этим странным ощущением неуместности, я пытаюсь уснуть. Но не получается. В груди тревожно горит.
Минут через сорок возвращается Кирилл.
Он ложится рядом на спину не снимая халата, задумчиво смотрит
— Извиняться за то, что отправил тебя в комнату не буду. Так было надо. Но… Мы оба с Ариной очень хотим, чтобы ты… не была изолирована от нас, как вышло сейчас. Только, не все сразу, хорошо?
— Хорошо… — бормочу я. — А что с Ариной?
— Кошмары.
— После таких она порезала себе вены?.. — вдруг доходит до меня происходящее.
— Это было давно. Сейчас она другой человек. Но все еще нуждается в том, чтобы я был рядом.
— Почему ты запрещаешь ей говорить об этом со мной?
Вздыхает.
— Потому, что Саш, если ты сбежишь по этому поводу, то я… Я не буду иметь никакого права тебя останавливать. Так как ничего изменить или пообещать тебе не смогу. Арина — мой единственный родной человек. А я — её. И это так и останется. Но я очень хочу, чтобы ты стала мне не менее родной. И ей тоже. Но каким-нибудь другим способом.
— Я не понимаю. Почему я должна из-за этого сбежать?
— Не все сразу, Саша, — подтягивает меня ближе, зарываясь носом в волосы. От того как глубоко он вдыхает, мою кожу немного холодит.
Выдыхает с тихим стоном удовольствия.
И меня отпускает. Сажусь на него верхом. Прижимаюсь своим носом к его.
— Расскажи мне что-нибудь о себе, пожалуйста.
Перехватывает меня за затылок и несколько раз целует в нос.
— Нечего. Мне абсолютно нечего рассказать тебе съедобного. Я пуст. Наполни меня чем-нибудь стоящим.
Рывок, и я под ним.
— Стой… стой… стой! — шепчу я. — Мы же не можем все время давать друг другу только секс.
— Мы можем всё.
— Но… — пытаюсь сопротивляться я. — Я просто хочу поговорить…
— О чем?
— О тебе!
Недовольно морщится.
— Я же сказал…
— Тогда расскажи что-нибудь несъедобное. Я буду стараться переварить.
— Это преступление, Сашенька… Преступление кормить такую женщину, как ты несъедобным. Я пытаюсь сохранить твою уязвимость. Иначе зачем я нужен, как мужчина рядом с тобой? А для этого… для этого нельзя травмировать тебя. И я итак едва ли справляюсь.
— Слепота и пустота травмируют больше. И изолированность тоже, да. Расскажи мне о себе. И об Арине.
— Как только мы вернемся из поездки. И ты станешь больше доверять мне — обещаю. А пока, давай, перенесем правило нашей игры на нашу реальность. Ты терпишь и принимаешь любого меня, пока это не станет приятно. Даже если изначально это шокирует и причиняет боль.
— А ты обещаешь, что станет?
— Обещаю. А ты обещаешь терпеть?
— Да…
Глава 56 — Семья и счастье
Телефон Кирилла, валяющийся в подушках, коротко пиликает, но он не просыпается от этого звука. С болезненным любопытством заглядываю в экран, уже заранее коря себя за недоверие.