Уйти, чтобы вернуться
Шрифт:
— Значит, вас убили холодным оружием. Остается только выяснить каким. Дышите, вы опять побледнели.
— Не очень приятный разговор…
— Где искать вашего Саймона?
— В такой час он на работе. У него мастерская старинных автомобилей на Перри-стрит.
— Как удачно! Это в двух шагах отсюда, к тому же я — любитель видавших виды тарантасов.
Войдя в гараж, Пильгес застыл с широко разинутым от изумления ртом. «Крайслер-ньюпорт», «де-сото», бежевый «плимут»-кабриолет,
— Невероятно, — шептал он на ходу, — такой же был у моего отца… С тех пор я второго такого не видел.
— Ограниченный выпуск, — объяснил подошедший Саймон. — Этот экземпляр задержится у меня ненадолго, такая редкая модель обретет нового владельца не позднее пятницы.
— Хватит болтать, мы здесь не для того, чтобы купить машину! — прикрикнул на него Эндрю. — Этот человек со мной.
— Ты здесь? Мог бы предупредить, что заявишься.
— Может, высылать заранее визитную карточку? Если хочешь, я могу уйти.
— Брось, просто я…
— Он терпеть не может, если я застаю его в тот момент, когда он охмуряет очередного клиента, — сообщил Эндрю Пильгесу. — Согласитесь, у него здорово получается. «Этот экземпляр задержится у меня ненадолго, такая редкая модель обретет нового владельца не позднее пятницы»… Чего только не наслушаешься! На самом деле эта колымага ржавеет здесь уже пару лет, еще прошлым летом он махнул на нее рукой, к тому же она не на ходу, это я вам говорю!
— Успокойся, все и так ясно. Говори, зачем пришел, у меня дела.
— Какая симпатичная у вас дружба! — подал голос Пильгес.
— Пригласишь нас к себе в кабинет? — спросил Саймона Эндрю.
— У тебя странный вид. Что-то случилось?
Эндрю промолчал.
— Что случилось, спрашиваю? — не отставал Саймон.
— Лучше обсудим это у вас в кабинете, — предложил Пильгес.
Саймон указал Эндрю на лестницу, ведущую на антресоли.
— Не сочтите за неделикатность, — обратился он к Пильгесу, пропуская его вперед, — вы кто?
— Друг Эндрю. Но вы не ревнуйте, нам с вами не придется соперничать.
Саймон усадил посетителей в два глубоких кресла перед собой. Эндрю стал рассказывать ему свою историю. Саймон слушал не перебивая. Когда по прошествии часа Эндрю сообщил, что рассказ его окончен, Саймон сначала долго его разглядывал, потом снял телефонную трубку.
— Я звоню знакомому врачу, с которым каждую зиму катаюсь на лыжах. Он превосходный терапевт. У тебя, наверное, диабет. Я слышал, что при резком подъеме уровня сахара в крови часто происходят нарушения психики. Не волнуйся, что бы это ни оказалось, причину найдут…
— Не утруждайте себя, — сказал Саймону Пильгес, опуская руку на телефон, — я уже предлагал ему обратиться к моему знакомому
— Вы его в этом поддерживаете? — спросил Саймон, поворачиваясь к Пильгесу. — Вы умеете найти подход к людям, браво!
— Господин владелец гаража, я не знаю, в порядке у вашего друга голова или нет, зато без труда распознаю искренность. За тридцать пять лет службы в полиции мне приходилось сталкиваться с совершенно ненормальными делами. Тем не менее я не подавал в отставку.
— Так вы сыщик?
— Бывший.
— А я, между прочим, не просто владелец гаража, я торгую произведениями искусства. Ну да ладно. Что это были за дела?
— Взять хотя бы одно из моих последних расследований. Женщину в коме похищают с больничной койки.
— Оригинально, — процедил Саймон.
— Я заподозрил одного архитектора, милейшего человека. Я быстро пришел к убеждению, что он виновен, но что-то не клеилось, я никак не мог понять его мотив. Разоблачить преступника, не выяснив причин его поступков, — только половина работы. Тому человеку, совершенно нормальному, незачем было такое вытворять.
— И что вы сделали?
— Я стал за ним следить и через несколько дней нашел эту молодую женщину. Он прятал ее в заброшенном доме в долине Кармел.
— Вы его задержали?
— Нет. Он похитил женщину, спасая ее от врача и от родственников. Вся эта публика решила отключить ее от аппаратуры. Он утверждал, что она попросила его о помощи, появившись у него в квартире. Абсурд, скажете вы? Но он был так искренен и к тому же совершил, по сути, хороший поступок: вскоре после того, как я доставил женщину обратно в больницу, она пришла в себя. Поэтому я закрыл дело, заключив, что этот человек по-своему оказал помощь несчастной, попавшей в беду.
— Похоже, так же вы поступаете и со мной? — вмешался Эндрю.
— Я уже рассказывал вам все это за ужином вскоре после нашей небольшой аварии, помните? Разве не поэтому вы ко мне обратились? Вы ведь наверняка подумали: «Раз этот безумец поверил в такую историю, то поверит и мне».
— Разве я ошибся? — с улыбкой спросил Эндрю, вторя Пильгесу.
— Просто консультация врача для очистки совести! — взмолился Саймон. — Разве я многого прошу?
— А вот я, кажется, пока ни о чем тебя не просил, — отрезал Эндрю.
— Но ты просишь поверить, что тебя убьют через несколько недель и что ты совершенно в этом уверен, так как уже мертв… А так — нет, какие просьбы! В общем, без обследования не обойтись, потому что, слушая вас, я начинаю подозревать, что дело не терпит отлагательства.
— Признаться, я тоже сначала отреагировал так же, как вы, — сказал Пильгес. — Но не скрою, у вашего друга особый дар.
— Это какой же? — удивился Саймон.
— Объявлять о некоторых событиях прежде, чем они произойдут.