Уйти, чтобы выжить
Шрифт:
— Ладно, вроде бы нормально.
Аливия с трудом понимала этого странного парня. Мама всегда говорила, что мужчина не должен видеть девушку без одежды до замужества, а этот… словно не знал очевидного. Да еще какой-то штуковиной тычет. И говорит непонятно. То знакомое слово скажет, а то как зачастит на неизвестном языке. Но вроде ничего плохого не делает. И, кажется, лечит. Он лекарь? Ей почему-то стало смешно.
— Смеешься? Значит, все нормально, — пробормотал Володя, пытаясь с помощью ложки осмотреть
Девчонка вертелась ужом, махала руками и со смехом уворачивалась.
— Да когда же ты угомонишься?! — Он наконец прижал девочку к кровати, и как только та раскрыла рот, чтобы закричать, тут же сунул туда ложку.
— А-а-а! — завопила девчонка.
— Правильно, — согласился Володя. — А я уже просить хотел.
Он вытер ложку полотенцем и отложил. Начал рыться в аптечке, вынул лекарства. Встал, зачерпнул из стоящего у двери пластикового бочонка воды и принес к кровати. Аливия уже натянула на себя одеяло и исподлобья поглядывала на него. Мальчик вытащил из упаковки таблетки и протянул ей.
— Ешь. Это полезно. — Он изобразил, как глотает их и запивает водой.
Девочка замотала головой. Некоторое время он пытался ее уговорить, а потом вдруг протянул руку и зажал девочке нос. Та возмущенно открыла рот… мальчик тут же сунул туда таблетки и закрыл рот своей ладонью, чтобы не выплюнула. Девочка задергалась, но мальчик не отпускал, пока она не проглотила лекарства, после чего вручил кружку с водой. Аливия поспешно схватила ее, сделала несколько глотков. В глазах были слезы обиды.
— Лекарства надо пить, они нужны для выздоровления, — назидательно сказал Володя.
Аливия испуганно сжалась, не зная, что еще может сделать этот страшный мальчишка. Только он начал ей нравиться, как вдруг взял и заставил съесть какую-то гадость. Она еще много что могла бы сказать, но вдруг почувствовала, как глаза закрываются сами собой. Она попыталась бороться со сном, но вскоре уже мирно посапывала, свесив с кровати руку. Мальчик осторожно вернул руку на кровать, поправил одеяло и облегченно вздохнул. Наконец-то угомонилась…
Управившись по хозяйству, он достал ручную швейную машинку и свою самую маленькую одежду.
Проснувшись, Аливия обнаружила мальчишку на полу. Он деловито замерял ее платье. Потом начал резать разложенную тут же рубашку. Вот встал, отряхнул брюки и принялся шить с помощью какой-то интересной штуковины, крутя ручку. То, что штуковина именно шьет, Аливия догадалась сразу: самой частенько приходилось штопать свои платья в наказание, когда залазила в кусты шиповника.
— Проснулась? На-ка, примерь, я тут тебе рубашку и штаны сделал. Надевай.
Он бросил на кровать одежду и вышел на кухню, помня, что девочка не хочет раздеваться в его присутствии.
Когда он вернулся, Аливия крутилась в центре комнаты, пытаясь разглядеть себя со всех сторон.
— Снимай, я зашью. Зашью, — он изобразил, как шьет иголкой. — Снимай, и можешь пока завернуться в одеяло.
На этот раз Аливия все поняла, быстро разделась и закуталась в одеяло.
Володя вновь сел за машинку. Девочка топталась рядом, с восхищением наблюдая за получающимся ровным швом. Закончив, он встряхнул одежду и оглядел ее.
— Держи. Теперь тебе надо еще куртку получше. А сапожки у тебя и так неплохие.
Девочка снова нарядилась в костюмчик и завертелась. Володя немного понаблюдал за ней, потом стал складывать вещи. Аливия подскочила к нему и указала сначала на свою обновку, потом на платье. Володя улыбнулся:
— Извини, но платья я шить не умею. Перешить еще смогу, но сшить новое — вряд ли.
Кажется, девочка поняла. Надулась, но тут же села на кровать и натянула носки, после чего попыталась выскочить из дома.
— Ну нет! — Володя отловил ее у входа и вновь водрузил на кровать. — Сегодня ты никуда не выйдешь. Ты еще слаба. — Он кивнул на окно и отрицательно покачал головой. Потом показал на ее курточку. — Курткой займусь завтра.
Девочка угрюмо уселась на кровать и стала пальцем дырявить подушку. Загрустила. Мальчик некоторое время хмуро наблюдал за ней. Вздохнул: нет, так дело не пойдет, сейчас начнет мать вспоминать и опять сырость разведет. Он сел рядом. Ну и что делать? Гвоздь обычно рассказывал всякие истории. Но тут проблема языка… А это идея.
— Скажи, Аливия, ты можешь помочь? Тебя ведь Аливия зовут?
— Аливия Рикерт Транхейм, — гордо поправила его девочка.
— Ух ты! Имя больше тебя, — восхитился Володя. — Тогда давай так, Аливия Рикерт Транхейм… Я плохо знаю ваш язык. Ты поняла?
Девочка кивнула.
— Давай, ты будешь меня учить.
Аливия согласно кивнула.
— Ну, давай попробуем… — Володя положил перед собой лист бумаги и ручку. — Как будет «ходить»? — Мальчик встал и прошелся по комнате. — Я хожу!
ГЛАВА 9
На следующее утро Володя встал пораньше и, голый до пояса, в одних штанах выскочил во двор, прямо на снег. Немного размялся, накачал ведро воды и вылил на себя. Развернулся, чтобы бежать обратно в дом, и наткнулся на Аливию, с круглыми, размером с плошки глазами. Она зябко куталась в шерстяной платок.
— А ну, марш в дом! — скомандовал он и щелкнул ее по носу.
Аливия юркнула в дверь, Володя за ней следом. Схватил полотенце и начал растираться.