Уйти и не вернуться

Абдуллаев Чингиз Акифович

Борзунов и Елагин бежали, уже приготовив оружие.

Нет, кажется, все в порядке.

Рахимов поднялся, чуть прихрамывая, за ним встал и Чон Дин. Асанов вышел из-за укрытия и, заставив себя не спешить, спокойно шел к своим людям.

Оба афганца лежали на земле. Один, судя по неестественному наклону головы, был уже мертв, другой стоял рядом, зажав большую рану в боку.

– Что произошло? – спросил Асанов.

– Они первыми напали на нас, – пояснил Рахимов, – шли за нами от самого селения. Первый успел выстрелить,

второй не успел.

– А вы?

– Я выстрелил вторым, успев увернуться, но попал в голову, Чон Дин сумел метнуть свой нож: команда была не стрелять и, видимо, ранил своего подопечного.

– Почему они напали на вас?

– Не знаю. Судя по всему, они не местные, не из этого селения. Они спросили на фарси: кто мы такие? Я сказал, что мы из Кандагара, оставили своего друга в селении. Внезапно один громко сказал по-русски «сволочи» и поднял пистолет. Дальше вы знаете.

Асанов наклонился над раненым.

– Кто ты? – спросил он на фарси.

Раненый громко стонал, проклиная весь мир.

– Ты можешь говорить? – на этот раз спросил он на пушту.

– Идите вы к черту! – на хорошем русском языке простонал раненый.

– Ясно, – Асанов наклонился еще ниже, – ты таджик?

– Да. А ты кто?

– Тоже таджик.

– Сука ты, служишь неверным, продаешь таджиков, – сказал уже на фарси раненый.

– Теперь понятно. Ты, видимо, из отрядов оппозиции. Кто ваш начальник?

– Абу-Кадыр. Слышал такого?

– Слышал, – помрачнел Асанов.

– Мы видели парашюты и решили проверить. Если мы не вернемся сегодня, люди Абу-Кадыра пойдут за вами и, клянусь Аллахом, никто из вас не спасется.

– Не упоминай имя Аллаха, – нахмурился Асанов, – у вас нет на это права. Вы – убийцы, насильники, отрезаете головы людям. О каком Аллахе ты говоришь?

– Ничего, – сумел улыбнуться раненый, – Абу-Кадыр догонит вас, и тогда ты все узнаешь.

– Вы знаете этого Абу-Кадыра? – спросил Рахимов.

– Да. Это отряд смертников из непримиримой таджикской оппозиции. Они самые неистовые фанатики в этой долине.

– А что им нужно?

– Ничего. Борьба с неверными. В первую очередь борются с таджиками, признающими власть в Душанбе, и российскими пограничниками. Очень опасны, но не профессионалы. Правда, вооружены отлично.

Он говорил негромко, чтобы не услышал раненый.

Чон Дин наклонился, пытаясь оказать помощь умирающему. Тот последним усилием оттолкнул его руку.

– Все вы будете в аду, – прохрипел он.

– Какой ты фанатик, – поморщился Асанов, – дурак ты. Наверно, в городе учился, русский язык знаешь, книги читал.

Раненый улыбнулся, показывая гнилые зубы. На его заросшем лице было нескрываемое торжество.

– Ты тоже в городе учился, – прошептал он, – ты здесь командир. С тебя живого снимут кожу. Таджик, а служишь этим неверным собакам.

Асанов отвернулся, затем снова посмотрел на умирающего.

– Скажи

мне свое имя, я найду твоих близких на родине, – негромко предложил он.

– Мы все слуги Аллаха, – выговорил, уже теряя сознание, умирающий, – тебе не нужно знать мое имя.

Он потерял сознание.

– Умер? – спросил Рахимов.

– Пока нет. Только потерял сознание, – поднялся Чон Дин. – Но долго не проживет, – виновато добавил он, – слишком много крови потерял.

– Позовите Семенова и сделайте ему укол, чтобы не мучился, – приказал Асанов.

– Что делать с трупами? – спросил Борзунов.

– Нужно закопать, но не глубоко. Все равно люди Абу-Кадыра пойдут по нашему следу. Нет, подождите. Перед тем, как закопать, разденьте их и заверните в парашюты. Потом позовете меня, я прочту поминальную суру из корана.

– Не понял, – изумился Борзунов.

– Абу-Кадыр и все его люди должны видеть, что среди нас есть мусульмане. Мы хороним их людей по законам шариата. Это произведет сильное впечатление на фанатиков. И если кто-то из нас действительно попадет в их руки, мы можем рассчитывать хотя бы на быструю смерть.

– Ясно. – Борзунов и Елагин начали раздевать первого из погибших.

– Все-таки, как они нас вычислили? – задумчиво спросил Рахимов.

– Очень просто. По вашим лицам, – пояснил Асанов, – у вас только двухдневная щетина. А у Абдулло была уже борода, поэтому его можно было спокойно оставить в селении, а за вас я беспокоился. С сегодняшнего дня никому не бриться. Правоверный мусульманин не должен ходить с гладковыбритым лицом.

– Нам тоже? – спросил Елагин.

– Всем, – отрезал Асанов, – и давайте скорее заканчивать. Этот день получился слишком длинным. Нам уже пора выступать.

ГЛАВА 2

Воспоминания.

Капитан Петр Олегович Свешников

Вообще-то командиром их группы должен был стать Петр Свешников. Но в последний момент начальство решило, что наличие многомиллионного таджикского населения в Афганистане позволяет сделать руководителем группы Акбара Асанова. Решение было принято где-то очень высоко, и о его мотивах им, конечно, не сообщили.

Правда, на дружбе обоих офицеров это как-то не сказалось, и они по-прежнему были в хороших отношениях, а Петр Свешников официально считался первым заместителем Асанова. Его любили все: медсестры, нянечки, стенографистки, переводчицы, даже жены других сотрудников посольства, временно пребывающие в Кабуле. Он был настоящим сердцеедом – неутомимым и изобретательным.

Асанов, отчасти старавшийся сохранять супружескую верность, хотя на войне это получалось не всегда, тем не менее относился к увлечениям Свешникова с должным пониманием, не особенно препятствуя его частым отлучкам по ночам.