Уйти и не вернуться
Шрифт:
– Давно не стреляют? – спросил Салтыков.
– Уже дней десять. Как ранили Алимова, с тех пор никто не стреляет, – показал Шершов рукой в сторону Афганистана.
Это был один из самых сложных участков таджикско-афганской границы, и Шершов знал, что в отряде Салтыкова не бывает и одной недели без тяжелых потерь. Слава богу, здесь, высоко в горах, царил относительный порядок. Отрядов оппозиции тут не было, а контрабандистам лишний шум был ни к чему.
– Засиделся ты, Шершов, на одном месте, – вдруг сказал Салтыков. – Сколько здесь уже?
– Да почти восемь
– Завтра вечером поедешь в Душанбе получать новое назначение.
– Что случилось? – испугался Шершов.
Салтыков так с ним никогда не разговаривал.
– Ничего не случилось. Просто привез приказ. Ты переводишься в другое место. Спокойное, хорошее место на границе с Америкой.
– Где? – изумился Шершов.
Карту он еще помнил:
– Разве у нас есть граница с Америкой?
– Хватит болтать, – стукнул кулаком по столу Салтыков. – Приказ есть приказ. Поедешь на Чукотку заместителем командира отряда.
– В Сибирь? – Шершов подумал, что перепил вместе с Никитиным.
– Успокойся, капитан, – вдруг сказал один из гостей в штатском плаще, – товарищ подполковник немного преувеличил. За отличную службу вы получаете новое назначение. И, кстати, досрочно – звание майора.
Шершов окончательно решил, что над ним издеваются.
– А семья? – спросил он пересохшими губами.
– Вызовите семью из Новосибирска. – Этот тип даже знал, где находится его семья.
– Но почему? – наконец выдавил Шершов.
– Это другой вопрос. Товарищ Салтыков вам все объяснит.
– Понимаешь, – сказал подполковник, показывая на все время молчавшего человека в военной одежде, – завтра вот этот… Словом, он пойдет нарушать границу на твоем участке.
– Нелегал, что ли, – догадался Шершов. – Сколько слов из-за одного нелегала.
За пятьсот долларов на этой границе можно переправить любого человека, любой груз. Шершов хорошо знал, как закрывают глаза на эти нарушения некоторые офицеры соседних застав. Однако не только в его отряде, но и в других все офицеры знали: Шершов денег не берет. Еще пять лет назад, будучи лейтенантом-десантником, он воевал в Афганистане и был там тяжело ранен. После боя от его взвода осталась только половина. Шершов, провалявшийся по госпиталям почти год, был переведен из-за своего ранения на «спокойную» службу в пограничные войска. Тогда никто не мог даже представить себе, что государственная граница СССР окажется почти фронтовой зоной, а сама страна развалится на ряд кровоточащих кусков. Одним из таких страшных кровавых кусков стал Таджикистан.
Шершов не переносил «духов» – ни идейных, ни религиозных, ни разбойничьих. Ему было все равно, под какими знаменами шла на его участок очередная группа вооруженных людей. Он просто не пускал их – и все. О его непонятной принципиальности уже ходили легенды, но ему было наплевать на все разговоры и слухи. Он просто честно выполнял свой долг.
На таких российских офицерах, как Шершов, еще держалась вся система обороны границы. Они были неисправимыми идеалистами, продолжавшими верить в свои принципы.
– Завтра обеспечим проход, – кивнул Шершов.
«Странно,
– Ты не понял, – вдруг возразил Салтыков, – нужно не обеспечить проход. Завтра на твоем участке будет бой. Постарается прорваться банда Нуруллы.
– Откуда вы знаете? – вспыхнул Шершов. – У Нуруллы две сотни людей.
– Это будет отвлекающий маневр, – пояснил Салтыков, – в нападении примут участие не больше пятидесяти человек. Остальные пойдут на участке Зиновьева, но через три часа. По их расчетам, мы вызовем к себе на помощь людей, оголив соседние участки. Вот тогда они и будут прорываться.
– Этот Нурулла слишком хитер, – разозлился Шершов. – Ничего, завтра мы их встретим.
– Завтра мы их встретим сами, – возразил Салтыков. – У Нуруллы есть «стингеры»?
– Конечно.
– Точно знаешь?
– Сам видел. И слышал.
– Тогда все в порядке. Завтра здесь будут два наших вертолета. Один пройдет несколько раз вон у того холма. Если у этих придурков есть «стингеры», они обязательно попадут в наш вертолет. Правильно?
– Там проходить нельзя. Идеальное место для обстрела. Это очень опасно.
– Вот и хорошо, – кивнул незнакомец в штатском плаще.
Под плащом была видна военная форма. Видимо, очень торопились, понял Шершов, не успели подобрать комбинезон или плащ подходящих размеров.
– Они собьют вертолет, – не понял его ответа Шершов.
– Пусть сбивают, – кивнул Салтыков, – вертолет будет радиоуправляемым. Там не будет людей. Кроме него, – показал он на второго незнакомца в военной форме.
– У вас не будет шансов, – изумился Шершов, – после прямого попадания «стингера» вертолет взорвется.
– Увидим, – улыбнулся этот тип. Голос у него был приятный. И улыбка вполне нормальная.
Шершов пожал плечами:
– В таком случае вы настоящий самоубийца.
– В вертолете будет специальное радарное устройство, – пояснил Салтыков. – Оно сигнализирует о приближении ракеты за пять-семь секунд до взрыва.
– А как он выпрыгнет? Там такой крутой склон. И высота совсем небольшая. Парашют просто не успеет раскрыться.
– У него не будет парашюта, – пояснил человек в штатском плаще, – для того чтобы удачно приземлиться, есть много других приборов. Вы же летали в самолетах – знаете, как там надевают специальные жилеты, которые раскрываются при падении в воду.
– Но у нас нет реки или моря.
– Ничего. Ученые разработали другой тип жилета, вполне пригодный для ваших гор.
Шершов с уважением посмотрел на молчавшего гостя в военной форме. На вид ему было лет сорок.
– Трудная у вас профессия, – сказал он. – Значит, это из-за вас меня переводят на Чукотку?
– Простите, – развел руками незнакомец, – я тут ни при чем.
– Ладно, – поднялся Шершов, – каждый делает свое дело.
Все-таки нужно разбудить Никитина, с досадой подумал он. Надо же, так напился вчера, сукин сын. Жаль, не успею ничего сделать этому паразиту. Наверняка завтра и увезут.