Уйти от себя…
Шрифт:
— Ну и что ты теперь будешь делать?
Турецкий молчал, растирая колено.
— Ну позвони своим друзьям, бывшим соратникам… Пусть приедут выручать
Турецкий помолчал, обдумывая предложение Володи. Покачал отрицательно головой:
— Нет, не стану звонить. Утром еще бы позвонил. А сейчас…
Володя понимающе заметил:
— Гордый очень? Лицо боишься потерять? Или ты чего-то недосказал?
Турецкий встал, подал руку Володе:
— Спасибо тебе за все. Пойду я…
Лена слушала разговор мужчин, переводя взгляд с одного на другого. Тень сожаления проскользнула по ее лицу, когда гость стал прощаться.
За окном на улице раздались выстрелы, пьяные выкрики, там что-то происходило. Володя обернулся к окну и сказал с явной растерянностью:
— А
Турецкий посмотрел на него, потом обернулся к Лене, которая кинула взгляд на стенку, где на коврике, дулом вниз висел охотничий карабин. В глазах ее блеснули искорки гнева.
— Полезай наверх! — приказала она, показывая на потолок. — Лестница в сенях!
— Я не привык, чтобы за меня заступались женщины, — возразил Турецкий.
— Полезай! — зло повторила она. — У меня с ними будет свой разговор!
— Давай быстрее, — с тревогой кивнул и Володя…
Александр Борисович даже не догадывался сейчас, что значил для него тот клочок бумажки, который он вынул из кармана мертвого Олега. Но через двое суток именно этот самый клочок с десятком цифр, написанных на нем, позволит ему сесть в поезд, чтобы покинуть наконец ужасно негостеприимную станицу Новоорлянскую…