Уйти вместе с ветром
Шрифт:
— Там Штирлиц в конце важного разговора просит таблетки от головной боли. И голос за кадром говорит, что именно на это тот дядька обратит внимание и именно это запомнит…
С минуту в палатке царило молчание. Потом Марина протянула руку вверх и погасила фонарик.
— По-моему, ты переоцениваешь умственные способности сестры, — донёсся уже из темноты голос Соболя.
— Не знаю, не знаю…
У сына и жены голоса были похожи. Соболь так и не понял, кто отозвался на его реплику.
Глава 9
ЖУТЬ ПЕРЕЛЁТНАЯ
Дорога взбиралась на
— Все уехали, и, кажется, в спешке. Почему? — спросила Тина так требовательно, словно её спутники должны были сейчас же в чём-то сознаться.
Ей никто не ответил… Вдоль пустынной улицы, медленно взмахивая крыльями, словно маня за собой, низко летела большая желтоклювая чайка.
— В прошлой деревне тоже такая была. Перед машиной летела, — сказала Алла и мокрыми пальцами сжала руку Тины. — Страшно. Будто чья-то душа…
— Откуда они тут взялись? Моря поблизости нет… — удивился Виталик.
— Они далеко летают, — сказал Соболь. — Пойдёмте в машину. Никого тут не осталось.
Потом деревни сошли на нет. Иногда попадались жутковатого вида карьеры — скальные стены, зеленоватые, мертвенно-неподвижные озерца у подножий… Сандра объяснила, что когда-то здесь добывали рубины, но разработки, как и деревни, были заброшены. Наверное, поэтому карты, имевшиеся в навигаторе у Барона и в планшетке у Александры, плохо соответствовали реальности. Вроде того, как на картах Азовского моря до сих пор рисуют воду там, где её давно уже нет, а навигаторы при езде по недавно проложенной питерской КАД ещё много недель упорно предлагали вылезти наконец из болота.
Кончилось тем, что вполне проезжая (согласно карте) «дорога с улучшенным покрытием» постепенно исчезла в зарослях мелкого кустарника, а под колёсами начало подозрительно хлюпать. Чертыхаясь и треща ветками, водители с трудом развернули машины и двинулись назад, к ближайшей развилке. Внезапный просвет справа заставил свернуть на едва заметную колею.
— Сандра, гляди, кажется, там асфальт! — сказала сидевшая на переднем сиденье Марина и склонилась над картой.
— Ерунда, никакого шоссе здесь и близко нет, — ответила Александра.
И с этими словами выехала на широченную, идеально ровную бетонку, проложенную посреди нетронутого леса.
— А это ещё что такое?
— Это же аэродром! Взлётная полоса! — Голоса Тины и Соболя слились в один.
Широкая, для больших и тяжёлых самолётов взлётно-посадочная полоса протянулась километра на два, если не больше. Покрытие сохранилось вполне прилично, только по самым краям из трещин пробивалась трава и мелкие кустики. И — никаких строений, никаких людей, никаких дорог. Кроме той, по которой они приехали.
— Что это сюда на самолётах возили? Когда? Зачем? Куда всё подевалось?
Взрослые и подростки задавали друг другу вопросы,
«Патриот», словно соскучившись по «большому асфальту», лихо носился взад и вперёд, с визгом закладывал виражи. Александра ехала медленно, держалась поближе к краю.
— Кто его знает… — так она объяснила, недоверчиво поглядывая на небо, и никто из пассажиров ей не возразил.
Довольно скоро пришлось вернуться обратно на грейдер.
Аэродрома этого на картах, естественно, не было. Как и россыпи карьеров. Не фигурировали даже точки деревень со скорбными пометками «нежил». Вообще ничего приметного, помогающего хоть как-то определиться. Вот уже несколько часов никто из группы не понимал, куда они, собственно, едут. Моральный климат в экипажах понемногу становился тягостным, словно всем и каждому предстояло посещение зубного врача — неясно только, в каком порядке.
Когда впереди на дороге вдруг материализовались два человека с кузовами за спиной, все обрадовались и оживились. Барон, ехавший впереди, остановился рядом с людьми и заговорил с ними, отмахиваясь от Монморанси, — фоксик встал на задние лапы и порывался угрожающе лаять. Не внушавшие доверия незнакомцы должны были знать: экипаж «Патриота» находился под его надёжной защитой.
Аборигены выглядели совершенными бомжами. На худой конец — беглыми каторжниками из этнографического фильма.
— Боюсь, у этих алкашей мы не много узнаем… — поморщилась Александра.
— Варсуга. Село, река. Мы туристы. Из Петербурга. Нам нужна дорога на Варсугу. Понимаешь? — на пальцах, повысив голос, объяснял Барон. — Куда сейчас ехать? Где свернуть?
Один из аборигенов мерно покачивался с носков на пятки. Второй опустил кузов на землю и протянул к окну грязную руку, похожую на клешню.
— Позвольте взглянуть на карту, — негромко сказал он. — Я попробую вас сориентировать, хотя, должен признаться, вы существенно отклонились от нужного вам направления…
— У меня GPS… — с трудом поймав челюсть, отозвался Барон. — Бумажная карта в той машине, сзади…
Бродяга степенно кивнул и сделал несколько шагов по дороге. Александра с готовностью открыла дверцу и протянула карту.
— Следующий лист, пожалуйста, — попросил он. — На бумажных носителях мне всё-таки легче ориентироваться. Вот здесь… это приблизительная точка нашей с вами локализации… Этой дороги в природе — увы! — не существует… Зато вот здесь есть неотмеченная смычка вот с этой дорогой, откуда вы, в свою очередь, попадёте на неплохую грунтовку, ведущую к новой трассе на Варсугу. Ориентирами вам послужат резкое изменение рельефа и вот это озерцо справа… Вы следите за моей мыслью?
— Д-да… — выдавила из себя Александра. — Теперь всё понятно… Б-благодарю, вы очень любезны…
Потоки информации, поступавшие от зрения и слуха, резко не совпадали. Обоняние было, пожалуй, на стороне зрения. Оно докладывало, что от бродяги ощутимо воняло.
— Вас что-то смущает в моём облике? — усмехнулся тот. При этом обнажились все три сохранившихся зуба и чёрные пеньки остальных.
— П-простите, — от души извинилась Александра. Ей давно уже не бывало до такой степени неловко. — Ваша речь…