Уютная, родная, сводная
Шрифт:
обернулся и впился взглядом в Люду, ощущая головокружение от внезапных откровений. Он не знал, зачем он притащил сюда Марика, что хотел услышать, но то, что услышал...
– Богдан? Богдан? Люда, какого лешего, почему ты столько лет молчала? - Я говорила тебе, что Катя не твоя дочь, говорила, ты меня не слушал, не хотел слышать. - Так сказала бы мне прямо.
– Не могла, я пообещала ему.
– Может,
по порядку? - Мы расстались с тобой, помнишь? - Ещё бы.
– Яшка совсем дурной стал, всё пил и пил, не переставая, я не знала, что мне делать, куда бежать, Богдану позвонила, думала, поможет... помог, больше я никого о помощи не прошу.
Приехал, вцепился, и... я не хотела, не могла,
– Изнасиловал? - прищурил глаза и впился ими в Люду.
– В общем, да.
Сейчас что таить - изнасиловал. Я несколько дней сидеть не могла, в туалет нормально сходить, всё огнём горело, а тут ещё Яшка пьёт. Потом поняла, что беременна, и аборт делать не стала, хотя свекровь орала, что придушит приблудыша, у Яшки в то время уже, - она махнула рукой, - какие дети, полная половая дисфункция. Мне ребёнка хотелось, а тут такой случай, ты же осторожным всегда был, а других мужчин у меня и не было... Не сложилось как-то, любила тебя,
вот и не могла с другими, как сейчас тебя вижу в халате фланелевом, ох, и красивый ты был, Боря, взрослый, глазами зыркаешь, как раздеваешь, а мне стыдно...
– улыбнулась воспоминаниям, продолжила. - Богдан приезжал, раза два после рождения Катюшки, умолял молчать, говорил, неприятности у него, он тогда с бандитами спутался, время какое было, пугал, что я могу пострадать и Катя...
– Он мне сказал, что Катя моя дочь, он же мне сам сказал! - Я недавно узнала, Борь, не знала я, что это он тебе внушил, ему гарантии были нужны, что Катюшка в безопасности будет, знал, что ты не бросишь и до правды допытываться не станешь.
– И ты с ним общалась все эти годы? - Он несчастный, неприкаянный,
дурной, жена от него ушла, вторая тоже... - Спала с ним потом? - Нет! Мне на него в этом плане смотреть противно, как вспомню ту боль... как блевала несколько дней от того, что противна сама себе.
– А раньше ты этого сказать не могла?..
– Я, Боря...
– Да молчи уже, ослица ты упрямая, мне, Людочка, пятьдесят лет, да и тебе не сказать, чтобы сильно меньше, я большую часть жизни по бабским койкам растратил, и остаток там же могу провести, да и ты можешь жить, как жила,
приспособилась уже.
– А...
– Подожди, я скажу, а ты подумай на досуге, время у тебя есть. Пока ты тут лежишь, я тебя навещать буду, лекарства привезу, еды нормальной, худая, как щепка, снова с воды на пряники перебиваешься. Знаю я,
какие у вас зарплаты, и какие платежи за твою халупку, - остановился, но слова вставить не дал.
– Халат новый куплю, костюм у тебя, прости, уж больно страшный... и не спорь, - повысил голос.
– А к выписке ты решишь, ко мне мы едем,
или ты сама дальше живёшь. Ещё одного шанса не будет, сама понимаешь, мы не молодеем. При выписке Люда села в машину и вздохнула.
– Дай мне хоть день в себя прийти после казённых харчей, женщиной себя почувствовать, сам говорил, не молоденькая я.
– Да без проблем, - усмехнулся.
– У меня все условия, хочешь,
косметолога тебе вызовем, прямо на дом, чтобы ты совсем себя хорошо ощущала? -
А можно? - Всё можно Люд, от меня уходить нельзя, спорить со мной нельзя и упрямиться, а остальное всё можно...
Бонус. Бронислав и Людмила. Часть 9
Бронислав зашёл в дом поздно вечером, скорее ночью. Дел, как обычно, много,
рабочий день растягивался до шестнадцати часов, а то и дольше. Всё как всегда.
Поесть не успевал, пара чашек кофе, да на ходу закинутый бутерброд с бужениной -
вот всё, что было с утра в рационе. Телефон привычно плямкнул, известив о сообщении, Бронислав вытащил из кармана и на ходу
доме было темно, кроме полоски света из кухни. Он остановился в дверном проёме и посмотрел на женщину, стоявшую спиной к нему, та, судя по позе,
гипнотизировала взглядом адову машину - пароварку. Бронислав закатил глаза,
котлеты на пару, и ведь не поспоришь, ещё и нахваливать придётся, есть с рук и радоваться... Безумие, его личное, в его доме, на его кухне.
– Ты почему не отдыхаешь? - посмотрел внимательно на Люду. Она изменилась за эти полторы недели, как он привёз её из больницы в этот дом. Правда, прожила она в нём ровно полтора дня, а потом отправилась к себе, заявив, что «это всё слишком», «не для неё» и «прошли те времена». Пришлось забирать её среди ночи, захватив в заложники кота - рыжую скотину, который первым делом нагадил в столовой, но после серьёзного, мужского разговора внял порядку в доме и быстро освоил лоток с наполнителем. Бронислав сам его менял и иногда удостаивался чести почесать мордатого меж ушей. Два котяры явно нашли общий язык, потому что на все попытки Людочки забрать кота домой, он прятался, а в экстренных ситуациях выпускал когти.
– Даже кот за тебя, - фыркала Люда, но оставалась в доме, чтобы ускользнуть в удобный момент. Ускользнуть. Брониславу надоела эта игра в кошкимышки, в которой он не видел смысла. - Рейсовый...
– начала было обычные песни.
– И не посидишь со мной? - он оглядел ещё раз женщину.
– У тебя голова сырая, из душа, недавно, никакого рейсового.
– Как же я домой доберусь?!
– она ещё и возмущается.
– Не имею понятия, - ухмыльнулся.
– Я дела улажу кое-какие, грязь смою, устал, как собака, дождись, - скомандовал и двинулся на второй этаж.
Дождётся. И дождалась, ходила по кухне, переставляла, сдвигала, накрывала, не как Бронислав привык, в столовой, а тут же, за стойкой, укладывала котлеты в фарфоровую миску, будто они от этого станут съедобней. Ослица! Светло-голубое домашнее платье с запахом, до середины икры, босые ноги, светлые, недавно приведённые в салоне в порядок волосы, собранные в небрежный хвост, словно сошедшая с картины или из прошлого. Бронислав помнил её такой, почти в таком же платье, только за окном был другой вид, а Людочка была такая же, и он такой же, и... Подошёл ближе, обнял и прижал к себе, спиной к груди. Тот же запах, та же мягкость и податливость, тот же вздох. В ней не менялось ничего. Годы - блажь!
Они пролетели, кажется, за один день или даже миг. Их просто не существовало в этой вселенной. На этой планете, в этом месте, с этой женщиной. - Садись, ты голоден, - услышал в ответ, и как же она была права, во всех смыслах.
– Ты меня будешь кормить?- улыбнулся в светлую макушку. - Да, - не терпящим возражений голосом, можно подумать, он бы возражал.
– Людочка, а ты меня этим собралась потчевать? - посмотрел с наигранным подозрением на котлеты.
– Да, - коротко.
Люда, если режет, то быстро и больно.
– Лю-у-уда. - Боря, ешь, я половину вечера убила на эти котлеты! - Вчера я себе ужин приготовил за двадцать минут, -
фыркнул.
– Чтобы отравиться, не обязательно готовить половину вечера.
– Видела я, что ты приготовил, - мотнула головой в сторону посудомойки, конечно, он же не убрал вчера, а с утра и подавно было не до этого, значит, грязную посуду и остатки ужина досталось убирать Людочке. - Нормально я приготовил. Съедобно.
– У тебя желудок, - началось.
– Ты уровень своего холестерина видел? - что за женщина, а?
Уровень эрекции она не проверила, а уровень холестерина - да. Стоило лишь заикнуться о плохом самочувствии. Знал - молчал бы до смерти.
– У всех желудок, -