Уйята. Книга 1

Кэт Слава

— А-а-а… Тоже альфа? Понимаю… — явно обрадовалась женщина. — Так бы сразу. Повезло тебе, конечно, зараза круглоухая. Даже не знала, что первенцу так фортанет, будет кому о нем позаботиться… Проходите, пожалуйста. Только у нас бардак, не взыщите…

Квартира четы Мэй представляла собой нечто среднее между свалкой, гнездом и кладовкой. И везде, куда ни падал Никин взор, возились подростки и дети, такие же огненно-красные, как и их громогласная мамаша. В руках у самых старших скакали малыши. И что самое поразительное, это были сплошь девочки.

—

И сколько их… детей? — тихонько спросила Ника.

Влад рассмеялся.

— Пятнадцать вместе со мной. Хотя не знаю, мама вполне может снова ждать пополнения.

— А мальчиков вообще что ли нет?

— Как нет? — обиделся Влад. — Я — это раз. Стасян — два. Костик — три. Ну и Колян — четыре. Просто Стас и Костик уже тут не живут. Они вроде как совершеннолетние, поэтому давно съехали. А Колька вот-вот оперится: ему скоро 18 стукнет, сейчас в раздумьях, куда податься… Но он вообще послушный у нас, скромный. Тишину любит, картинки рисует. Пай-мальчик. Не то, что Костян. Тот то еще шило в заднице. Хотя по сравнению со Стасом и Костик — ангел. Стас — редкая оторва. Но это к слову, позже вас познакомлю. А вообще да, у нас бабье царство. И мамка его полноценная хозяйка.

— Хозяйка зверинца, — проворчала девочка лет тринадцати, отрываясь ненадолго от какой-то книжки. — Живем тут, как на помойке. И ругаемся каждый день.

— Так из-за тебя, Мил, и ругаемся! — огрызнулась мать. — Ты ж у нас самая недовольная. Вечно всё не так. Критикуешь — предлагай!

Подростки тут же загалдели, накидывая какие-то варианты, малыши дружно заревели, а девочка лет четырех с упоением принялась со всей силы лупить скалкой по кастрюле. Рыжий жирнющий кот в углу наблюдал за этим концертом с явным равнодушием, продолжая умываться как ни в чём ни бывало. Пока не принюхался и не унюхал лимон. Сморщился, как будто ему под нос подсунули редкую дрянь, и демонстративно ушёл на балкон.

Ника с Владом понятливо переглянулись.

— Ма-а-ам!!! — завизжала одна из девочек. — Ты что, купила лимон? Народ, кто сейчас пьет чай с лимоном и не делится? Ля вы крысы!!!

— Лиза, рот закрыла! Твой брат с женой приехали. Это от них пахен. И вообще, ребзя: руки в ноги, и марш на улицу! Старшие, взяли младших, и вперед! Кислород улучшает цвет лица, освежает память, и вообще… дайте с Владом поговорить! Я его последний раз лет пять назад видела!

Дети принялись недовольно собираться, ворча и вяло переругиваясь. Минут через десять наступила долгожданная тишина. Мать с наслаждением потянулась и выдала:

— Боже… какая благодать! Но на уборку я это время, пожалуй, тратить не буду, еще чего. Муж потом всё уберет сам. Пойдём чайку попьем!

На кухоньке в драном кресле сидел невысокий паренек лет шестнадцати-семнадцати, очень худенький и какой-то странно-женственный, но при всем при этом ужасно похожий на Влада. Скорее девушка, чем юноша. Единственная разница между ним и остальными родственниками заключалась в том, что он являлся натуральным платиновым блондином, хотя справа от пробора у него росли две красно-чёрные узкие редкие прядки, что лишь добавляло некой пикантности всему

образу. Довольно стильно. Именно блондин, а не рыжая бестия, как мать и сестры. Паренек что-то увлечённо рисовал простым карандашом в альбоме.

— Коля-а-а-ан! — грозно крикнула мама. — Какого рожна ты тут торчишь! Я сказала: валите гулять! Что непонятного?

— Мам, — заржал Влад. — Он тебя не слышит, он же в наушниках…

— О Боже…

Паренек, увидев разъярённое лицо родительницы прямо перед собой, сначала запаниковал. А обнаружив, что в комнате находится не только мать, но и брат, сильно обрадовался. Запах дымного чая с можжевельником пряно ударил в ноздри. Колька повис на брате, дрыгая ногами и громко вереща.

— Угомонись, — порыкивала мать, ставя безразмерный чайник на плиту и принимаясь рыскать по пакетам с печеньками в поисках чего-то подходящего. — Не позорь нас перед женой брата.

— А, да, точно, — зарделся Коленька и начал жадно принюхиваться.

Облизнувшись, паренёк игриво произнес:

— Здравствуйте. Вы красивая. И запах в целом приятный… м-м-м… ох… жаль, не сильно сла-а-а-аденький… Ванильки бы побольше. Или, скажем, кокосика…

— Хреносика! Вали гулять! — рявкнула мать. — Бесишь! Испортишь глаза этим своим рисованием! Опять Барсика рисуешь? Ну сколько можно… Барсик и Барсик, Барсик и Барсик! Можно хоть раз ради разнообразия что-то принципиально иное?

— Мам, Барсик смешной… — капризно протянул Коленька, постреливая глазками в сторону Ники. — Это ж котик. И он пухленький. Это мило. Котики все милые. Да же, барышня?

— Вот бери этого лентяя на поводок и погуляй с ним! А то совсем обленился!

— Хорошо, — вздохнул Коля.

— И к чаю заодно что-нибудь купи! Когда ты уже свалишь из дома насовсем, горе мое луковое? Порадуй мамочку… — привычно заворчала мать, а потом громогласно заржала. — Ля, ты дебила кусок… ты что, реально собрался с этим жир-трестом рыжим гулять? Я ж пошутила, ты что? Он же обоссытся от страха еще на лестничной клетке…

— Мам, я свою карточку опять потерял… — нарочито-грустно произнёс Коля, закусывая губу. — Денежек дай, хоть чуть-чуть, без денежек я ничего не куплю. Пжа-а-а-алста!

— Ля ты Маша-растеряша! — начала ругаться мать. — Весь в отца! Вылитый Янчик, вылитый! Такой же балбес! Ни к чему не приспособлен! Рукожоп! Потеряшка! Тупая блондинка! Только котиков рисовать умеем да глазками по тёлкам стрелять, был бы с этого толк… Ай… глаза мои б тебя не видели… деньги на полочке возьми, только немного, рублей 200–300, не выделывайся… не перед кем особо, усек? А то я тебя знаю… понторез хренов!

Коля томно вздохнул, кинул прощальный многозначительный взгляд на Нику и, нарочито повиливая бедрами, вышел из кухни.

— Ну вот так и живем, — тихонько пояснил Влад. — Матриархат во всей красе. Шумно, но весело. На самом деле мама не ругается, она так общаться привыкла. Так что близко к сердцу не принимай. Многих такая жизнь шокирует.

— Это точно, — согласилась Ника, глядя, как мама Влада тщетно роется в груде посуды, пытаясь отыскать хотя бы три более-менее чистые чашки.