Уйын Полоза. Книга первая

Дед Скрипун

Максим отобрал у профессора его гуся, и пододвинул девушке, видя, что со своим она почти расправилась.

— Нельзя столько сразу. — Возмутился тот.

— Пусть ест. — Максим махнул рукой, на нового знакомого, улыбнулся, и вновь обратился к девушке. — Сколько тебе лет?

— Фцефа исполнифось пяфнадцать. — Она забавно исковеркала слова набитым ртом, на миг оторвавшись от угощения, и покраснела. — Простите.

— Так ты у нас именинница! Надо это отпраздновать, вот только пиво тебе еще рано. Шашлык, чего-нибудь сладкого моей спутнице принеси, и еще одного гуся для профессора! — Крикнул Гвоздев

в направлении дверей кухни. — И чаю еще. — Ешь, не бойся. — Он вновь повернулся к девушке.

Из дверей с подносом в руках, показался хозяин Едальни«, и нерешительно замер на пороге.

— Иди сюда. — Махнул ему рукой Максим. — Ставь все на стол. Есть у тебя где помыться?

— В дальнем углу дома, что-то вроде бани, но топить надо. — Вздрогнул, словно его ударили Шашлык.

— Не трясись. — Рявкнул на него Гвоздев. — Топи свою баню, и проводишь туда девушку. Мыло ей, шампунь, мочалку, расческу. В общем сам сообразишь, то, что надо, и одежду поприличнее, этот дырявый балахон даже нищие на паперти одеть постесняются. Я все оплачу, не переживай.

— Будет исполнено. — Поклонился тот, развернулся к дверям кухни и крикнул. — Люська, носи воду, и топи баню! — И вновь повернулся.

Он боялся этого странного парня, одним выстрелом отправившего на тот свет лучшего стрелка, из всех известных в округе. Еще боялся гнева Угрюма, который потребовал во всем угождать новичку, и был скор на расправу, но хозяину «Едальни» нужна была эта девушка, и не для каких-то там похотей, а вполне по меркантильному поводу, она была бесплатной рабочей силой, старательной и неприхотливой.

— Моя жена, все сделает, и воды наносит и баню растопит, и одежку свою подарит, не новую конечно, но вполне сносную и прочную. — Шашлык помялся, побледнел, но все-таки решился задать интересующий вопрос. — Ну так как на счет моей просьбы? Уступите рабу? Я хорошо заплачу...

— Удавлю. — Прошипел в сразу побледневшее, затрясшееся лицо хозяина «Едальни» Гвоздев. — Только заикнись еще о рабстве и, удавлю.

***

Стемнело. В этом мире, солнце очень быстро прячется за горизонт, словно усталый путник, спеша на отдых после долгого, тяжелого пути ныряет в мягкую кровать, и мгновенно засыпает. Только что были серые сумерки, и вот уже ночь засыпала хороводом бриллиантовых звезд черное небо, с блеклым шаром тусклой луны.

На столе горела свеча в глиняной плошке, едва разгоняя мрак обеденного зала «Едальни». Изнывал парком из тонкого носика, на белой скатерти, медный чайник в обществе глиняных чашек, и подноса со сладкой выпечкой, и конфетами без оберток, а на стульях вокруг сидели трое: Максим, Михаил и Ирина.

Девушку теперь было не узнать. Чистые, расчесанные коротко стриженные волосы, темно-коричневый спортивный костюм, подчеркивающий еще детскую, но уже с намеками на созревание, худую фигуру. Максиму пришлось отдать еще два сапфира, за стрижку и баню, хотя ему не понравилось новая прическа Ирины, он вообще не любил короткие волосы у женщин, но как откажешь ребенку, смотрящему с мольбой в едва не плачущем взоре.

Потратился он изрядно, но ни сколько об этом не пожалел. Стоило только посмотреть в счастливые глаза девчонки, и жаба жадности, мгновенно замолкала, прекращая квакать. Профессор предлагал оплатить все пополам, но Гвоздев отказался.

Старику еще понадобятся деньги. В этом мире, своими знаниями физики, он заработать не сможет, а ничего другого не умеет. Ему нужнее, а Максим заработает еще.

Они пили молча чай, словно боясь спугнуть минуты покоя. Пряники и плюшки на столе, конфеты, и варенье, из чего -то зеленого, непонятного, но приятного на вкус. Глиняные тяжелые чашки, и свечка посередине. Тихая, спокойная обстановка. В такие минуты забываешь о трудностях и опасностях, которые уходят куда-то далеко, испугавшись простого человеческого тепла. Они никуда не делись, и вернуться, стоит только подняться из-за стола, но это будет потом, а пока троим людям просто хорошо.

Угрюм вошел, неожиданно громко хлопнув дверью, быстро приблизился, как приведение выскочив из мрака помещения, и без приглашения сел за стол:

— Шашлык! Кувшин и три рюмки. — Рявкнул он в темноту, и повернулся к Максиму. — Не любитель я этого пойла, но сейчас надо. Водка тут приличная. Один местный умелец, приспособился гнать самогон из ягод. Три раза перегоняет, потом через уголек. Очень неплохо получается. — Он посмотрел на Ирину. — Смотрю приодел девчушку. Хвалю. Больно было смотреть, как над ней Баклан издевался, но что поделаешь, сама продалась.

— А что мне было делать. Есть нечего, жить негде, а он сказал, что заботится будет. Кто же знал, что он сволочь. — На глазах девушки выступили слезы.

— Ладно. — Махнул рукой Угрюм. — Все в прошлом. Впереди целая жизнь. Не разводи сырость, лучше головой в дальнейшем думай.

Шашлык принес на подносе с зажженной свечкой, пузатый глиняный кувшин с тонким горлышком залитым воском, три глиняные стопки грамм по сто каждая, выставил все это на стол, и вытянув зубами деревянную пробку разлил.

— Иди, не грей уши, тут для тебя ничего интересного не будет. — Рыкнул на него рыжий и повернулся к Максиму. — Давай за знакомство.

Водка оказалась слегка сладковатой на вкус и довольно крепкой. Максим поморщился, вспомнив недавнего себя, загаженную в пьяном угаре квартиру, разбросанные бутылки, отвратный запах разлитого по полу, прокисшего пива, и перевернул стопку донышком вниз.

— Что так? Не понравилось? — Удивленно вскинул брови Угрюм. — Ну а я еще врежу соточку. — Он налил еще себе и профессору, выпил, не поморщившись, и не закусывая. — Разговор у меня к тебе парень. — Он стал серьезен. — Не хочешь, Художник, тут, у нас в поселке обосноваться, мне такие люди нужны? Жильем обеспечу, не хоромы, конечно, но вполне сносно. Заработок стабильный обещаю. Не разбогатеешь особо, но и с голоду пухнуть не будешь, а самое главное шансы выжить тут больше, чем где бы то ни было. Спокойно тут.

— Почему Художник. — Усмехнулся Максим. — Если это новый позывной, то я больше привык к Гвоздю.

— Людей не обманешь. Так, как тебя звали раньше, можно уже забыть. Тут другой мир, и погоняла, или как ты говоришь: «Позывные», тут другие, и их заслужить надо, а отказываться от того, что дали тебе игроки не стоит. От уважения народа, не принято нос воротить. Так что Художник ты теперь, и не спорь. — Усмехнулся Угрюм, но тут же стал серьезен. — Так как на счет того, чтобы остаться?

— Извини, но нет. У мня другие планы. — Гвоздев мотнул головой.