Узбекские народные сказки. Том 1
Шрифт:
Царь взял немного дичи и уехал.
Бросил свою охоту юноша, едет домой опечаленный, а навстречу ему Хизрбува.
– Ты что, сынок, такой грустный?
– Эх, отец, – ответил Сохибкурол. – Сам я бедняк, еле-еле добываю каждый день себе и семье на пропитание, а завтра ко мне в гости хочет приехать сам царь, да еще со своими визирями. Их нужно угостить, накормить и напоить. У меня нет ничего, чтобы приготовить угощение. Где я теперь достану все это? Где привяжу их коней? Как я приму гостей в своем маленьком железном замке? Вот что тревожит и печалит мою душу!
– Полно, сынок, не печалься, не горюй! Все
– Как же вы сумеете все приготовить за один день? – удивился юноша.
– Все будет сделано! – ответил Хизрбува. – Поезжай домой.
Поехал Сохибкурол домой. Подъезжает он к замку, смотрит – стоят за оградой в ряд новенькие дома.
Въехал юноша в ворота, спрыгнул с коня, привязал его в просторной новой конюшне. Над конюшней устроен был сеновал, битком набитый клевером и сеном. Дальше стояли амбары с зерном и мукой, кладовые, наполненные припасами. В передней части двора была роскошная гостиная, богато убранная дорогими коврами. Пройдя через наружный двор, Сохибкурол открыл калитку и попал в другой, внутренний, двор, огороженный высокой стеной. И тут были построены новые здания – и двухэтажные, и одноэтажные, с красивыми беседками. Юноша шел и только удивлялся. Из дверей большого дома выбежали ему навстречу Сохибджамол и Сангиль Сополтош, взволнованные радостным событием.
В доме шла суета, словно все готовились к свадьбе, стряпали, жарили, варили. А Хизрбува вырыл во дворе углубление и устроил очаг.
На следующий день, когда приехал плешивый царь с визирями, Сохибкурол устроил им торжественную встречу, принял гостей с большим почетом, проводил всех в михманхану, усадил каждого на свое место, распорядился, чтобы гостей обслуживали и не оставляли без внимания, а Хизрбува, выйдя во двор, пристроил на очаге маленький котелок, развел огонь и стал варить плов. Пережарил баранье сало, поджарил лук, мясо, посолил, положил морковь, спустил рис, налил воды и, когда вода выкипела, закрыл котел. Плова в этом маленьком котле оказалось так много, что хватило всем гостям и даже осталось. Три дня Сохибкурол угощал гостей, все ели досыта и были очень довольны. И всякий раз, как только Хизрбува, выложив плов на большие блюда, заглядывал в котел, тот снова наполнялся.
На третий день, когда плешивый царь с гостями хотел уезжать и уже поднялся с места, Хизрбува сказал:
– О, государь! Если можно, побудьте у нас еще три часа, я хочу поговорить с вами по важному делу.
– Ну что ж, ладно! Говорите! – согласился плешивый царь и опять сел на свое место.
Хизрбува подождал, пока все усядутся, и начал рассказывать историю про брата с сестрой – Сохибкурола и Сохибджамол и молодую невестку Сангиль Сополтош. Закончив свой рассказ, он сказал плешивому царю:
– Вот этот юноша – ваш сын Сохибкурол, вот эта девушка – ваша дочь Сохибджамол, а это ваша молодая невестка Сангиль Сополтош.
У плешивого потекли слезы из глаз, он вскочил с места и воскликнул:
– Ах, мои родные! Какое счастье, что вы живы!
Он обнимал всех по очереди, целовал, прижимал к груди.
– Я воспитал и вырастил этих детей, – продолжал Хизрбува. – Вы их нашли и будьте довольны и счастливы. А теперь прощайте! Я
И он исчез, как будто его и не было. Плешивый царь повел детей во двор, все сели на коней и выехали из замка.
Отъехав немного, плешивый оглянулся, смотрит – кругом голая степь, а от железного замка даже следа не осталось. Приехав во дворец, плешивый царь приказал немедленно освободить Воспирохун из зиндана. Ее отвели в хаммом, одели и показали ей детей. Бедняжка плакала и смеялась, обнимая сына, дочь, невестку.
Плешивый приказал схватить злых жен, привязать их к хвосту кобылицы и прогнать через степь, поросшую густыми зарослями колючки.
По радостному случаю Плешивый устроил большой пир. Долго пировали и веселились, и когда кончились торжества, царь позвал Сохибкурола к себе и сказал:
– Сын мой, я уже стар, пора мне на покой. А ты будешь управлять страной вместо меня.
Плешивый царь посадил Сохибкурола на трон, всенародно объявил его царем, а сам удалился на покой. Прожил он до глубокой старости и умер своей смертью.
Сангиль Сополтош родила Сохибкуролу троих сыновей. Незаметно один за другим подрастали сыновья, и вот, наконец, пришло время, когда все трое стали взрослыми юношами.
Однажды Сохибкурол, осматривая наследство, доставшееся ему от отца, вошел в одну комнату и увидел большое зеркало, принадлежавшее раньше его отцу.
Оно было волшебным.
Сохибкурол посмотрел в волшебное зеркало и увидел прекрасную девушку. Проснулся царь – и видение исчезло, никакой девушки нет. Царь рассказал об этом своим визирям и сыновьям. Сыновья начали просить:
– Отец, разреши нам, мы пойдем, разыщем и привезем девушку, – говорили они. Отец не позволил им ехать искать красавицу, но сыновья все настаивали, и, наконец, Сохибкурол уступил. Старшему сыну дал он ружье, среднему – кинжал, а самому младшему – свой пояс.
Сыновья отправились в дальний путь. Дошли они до распутья и остановились. Отсюда в разные стороны расходились три дороги, и на каждой дороге стоял столб, а на столбах надписи.
На первом столбе было написано: «Пойдешь – может быть, дойдешь!» На втором столбе – «Туда-то дойдешь, да назад не придешь!» На третьем столбе – «Не рискуй, не ходи – гибель ждет впереди!» Братья посоветовались, и каждый выбрал себе из трех дорог одну: старший брат пошел по дороге «Пойдешь – может быть, дойдешь», средний – по дороге «Не рискуй, не ходи – гибель ждет впереди», самый младший – по дороге «Туда-то дойдешь, да назад не придешь».
Долго ехал младший брат, устал, проголодался и, не зная, куда ехать дальше, остановился на берегу хауза. Смотрит – к хаузу подошла старушка с ведрами, зачерпнула воды, мучилась, мучилась – никак не могла вытащить ведра. Юноша быстро подбежал, взял ведра из рук старушки и понес к ней домой.
Старушка обрадовалась, усадила юношу за дастархан, накормила, напоила и спрашивает:
– Ах, сынок, зачем ты сюда пришел? Что ты здесь делаешь? Разве ты не знаешь, что это за место? Солнце жжет и палит так, что степь горит, даже воздух накаляется, обжигает; птица и лететь сюда не хочет: крылья боится спалить; человек сюда не идет, ноги не хочет жечь.
Правда, я тебе не лгу!
– Эх, матушка, и не спрашивайте! – ответил ей со вздохом юноша. – Я еду по очень важному делу, из-за него я и попал на эту дорогу.