Узел судьбы
Шрифт:
Сварог кинулся в соседнюю комнату, увидел на маленьком столике массивный ларец кованого серебра. Попытался открыть — крышка не поддавалась, и он, не долго думая, рубанул по ней топором. Синий овальный камень был теплым на ощупь и мягко светился. Сварог поднес его поближе к глазам и увидел внутри крохотную фигурку, которая отчаянно билась в стены своей синей камеры. Удивляться было некогда, и через минуту камень был в руках леди Виктори. Даррен произнес что-то на незнакомом, звучном и певучем языке, камень превратился в сгусток голубого тумана, сквозь который Сварогу мерещилась узкая, уходящая в бесконечность, дорога, и идущая по ней светлая фигурка.
— Все, — выдохнула герцогиня, — теперь остается только ждать.
— Последнее средство? — почему-то шепотом спросил Сварог.
— Да… Они ведь не тело стремились убить. Не только тело, — в тон ему ответила леди Виктори, держа на раскрытых ладонях голубой туманный шар.
— Он возвращается, — с трудом выговорил Даррен. Он стоял на коленях, закрыв глаза и положив тонкие пальцы на лоб девушки. И правда, над дорогой появился сияющий дракон, неся на спине нечто, пульсировавшее ярко-алым светом. Крылатый посланец с трудом взмахивал изуродованными крыльями, и двигался он, похоже, против сильного ветра. Словно преодолев некий барьер, дракон рухнул на дорогу. Голубое сияние угасло, и на ладонях у герцогини снова лежал синий камень, внутри которого едва теплился тусклый огонек. Леди Виктори спрятала камень на груди, потом посмотрела на Дарена. Ее друг сидел все также неподвижно, но его лицо покрылось мелкими капельками пота, в углу рта появилась капля крови, побежала по подбородку.
— Он долго не продержится, — с отчаянием произнесла леди Виктори, — а я не умею…
— Миледи, может быть, мы хоть чем-то поможем? — неуверенно спросил Леверлин, — если есть способ…
— Подойдите ближе, господа. Понимаете, он сейчас пытается удержать здесь, хотя бы ненадолго, ее душу. Но с ней что-то сделали, она не помогает ему. Попросту не хочет жить, а без этого нельзя преодолеть тот Ветер, что уносит души к Грани, из-за которой нет возврата. Я не знаю этого волшебства, но все вместе, мы можем попытаться.
— Мы поняли, — сдвинув брови, серьезно кивнула Мара, — мы попробуем. Карах, пожалуйста, сбегай за своими, чует мое сердце, без вас здесь не обойтись.
Герцогиня встала за спиной Даррена, положив руки ему на плечи, остальные плотно обступили раненую девушку. Сварог понятия не имел, что же надо делать, только ему почему-то представилась легкая лодка с телом посланницы, которую уносит от берега сильный ветер, и тонкий канат в воде. Он мысленно шагнул в воду, чувствуя, как ледяной ветер продувает его насквозь, как тяжелеет и захлебывается сердце. Занемевшими враз руками схватил канат, привязанный к носу лодки, и стал медленно отступать к берегу, изо всех сил вытягивая ее за собой. Постепенно становилось легче, Сварогу мерещились в воде два стремительных дельфина, по очереди подталкивающие суденышко к берегу. Вот тонкая девичья рука вцепилась в скользкий канат рядом с его ладонью, вот зазвучали сквозь шум ветра вдохновенные аккорды виолона, и… Сварог очнулся. Леверлин поддерживал за плечи очень серьезную Мару, показавшуюся Командиру на десять лет взрослее. Даррен и герцогиня склонились над девушкой, которая была в сознании, и более того, даже что-то им говорила. Раны на ее груди почти закрылись, и Сварог с облегчением подумал, что теперь за нее можно не волноваться.
— Ты молодец, хозяин, — услышал он откуда-то снизу дрожащий
Леди Виктори выпрямилась, начертила в воздухе какую-то несложную фигуру, и раненая заснула. Даррен поднял ее на руки и понес в одну из спален, за ним отправилась и компания домовых.
— С ней будет все в порядке? — спросил Леверлин.
— Да, благодаря вам всем, — слабо улыбнулась герцогиня Доран.
— Я, честно говоря, до сих пор толком не понимаю, что мы сделали, — сказала Мара, — Нас совсем не такому учили. И этот ветер…
— Вы, лауретта, вернули ей возможность бороться. Видимо, сыграло большую роль сходство характеров, — пояснила леди Виктори, — Вы ведь не умеете бояться и всегда сражаетесь до конца, правда?
— А я почему-то стучал в закрытую дверь какого-то дома, но меня никто не слышал, — задумчиво проговорил Леверлин, — а потом я подумал, что если я буду петь, то мне откроют. Дверь открылась, и на пороге стояли, обнявшись, две девушки — эта и… — Леверлин запнулся, — Делия. Она изо всех сил вытолкнула наружу нашу подопечную, и ветер, что дул мне в спину, захлопнул дверь. Я не помню ни мотив, ни слова той песни, знаю только, что в жизни не пел ничего прекраснее.
— Нам противостояли очень серьезные силы, дорогой граф, — сказала герцогиня, — и по одиночке мы ничего бы не смогли сделать. Бедной девочке внушили сильнейшее отвращение к жизни, а Вы своей замечательной музыкой оживили то лучшее, что она когда-либо пережила, самые светлые и радостные воспоминания. Потому что сами смогли вспомнить о самых светлых днях с Делией. Понимаете, не о её гибели, а о ваших чувствах. Вы помните ее живой, и это самое главное.
— Как-то все сразу, в один день на нас свалилось, — устало вздохнул Сварог, — однако, нас же предупредили сегодня. В оперативности им не откажешь.
— Теперь вполне могут и охоту начать, не к ночи будь сказано, — согласно кивнула леди Виктори, — Но и мы не вчера родились.
— А что за вести привезла эта девочка, если не секрет, конечно.
— Да какие могут быть от Вас секреты, милорд Сварог. Адали прибыла из Фиарнолла, они нашли там, как это ни странно, указание на то, где следует искать Вашего отца. И самое главное, нашли, если так можно выразиться, стационарный выход на одну из Древних Дорог, ведущую, по нашим сведениям, по его следу.
— Интересно. Но ведь у вас есть Даррен, он может ходить из мира в мир запросто, — начал Леверлин.
— Может, но во-первых, не так уж и запросто, а во-вторых, вы же видели, как дорого обходится для него в нашем мире магия. Я боюсь за него… Кроме того, второго Лоцмана мне точно не найти.
— Поэтому вы ищете более доступные выходы.
— Знаете, в том письме, что я нашел в Хелльстаде, было заклинание, как раз касающееся Древних Дорог, — вспомнил Сварог, — Но письмо-то теперь у Гаудина. Если бы мне удалось его вернуть…
— Это было бы не плохо, милорд. Если не удастся Вам самому, попробую я, хоть мы с начальником Восьмого Департамента и не ладим. Милорд Гаудин давно хочет заполучить одну старинную вещицу из моего арсенала. В крайнем случае, обменяю ее на ваше письмо, — с грустной улыбкой произнесла Виктори.
— Герцогиня, а что это за чудесный камень у Вас? — спросил Леверлин, — В нем живет какое-то существо…
— Уж вы-то, граф, должны были слышать о Драконьих Слезах, — укоризненно покачала головой леди Виктори, — это вещь древняя, редкая, но не настолько, чтобы в Ремиденуме о ней ничего не знали.