Узел времён

Хэнкок Грэм

— Да ты что! — насмешливо воскликнул Сульпа. — Хочешь отомстить?

Он смотрел на нее здоровым глазом; тем временем поврежденный потерял блеск и помутнел, как белок вареного яйца.

— Ты ставишь меня в неловкое положение… я испоганил столько жизней, так что, будь добра, напомни.

Прежде, чем Леони успела выплеснуть на него скопившуюся за годы злобу, все вокруг снова задрожало, на мгновение обрело четкость, а затем окончательно погасло. Она была в кромешной темноте и ощутила, как непреодолимая сила влечет ее назад. ХЛОП! БАМ! Ее пронесло сквозь водоворот цветных узоров, и она

вернулась в свое тело, в подвальную лабораторию в Ирвайне.

Сделав судорожный вдох, Леони открыла глаза, села и огляделась. Она бы ничуть не удивилась, обнаружив рядом Сульпу, но вместо него увидела Монбьё и Шапиро, стоящих по обе стороны от койки и глядящих на нее так, будто они узрели призрака.

В некотором роде так оно и было.

Леони не могла без отвращения смотреть на три вьющихся черных волоска на подбородке доктора Шапиро, они были просто омерзительны. Но, переведя взгляд на тонкогубое лицо Монбьё, увенчанное маленькими круглыми очками, поняла, что это зрелище ничуть не лучше.

Уставившись куда-то посередине между ними, Леони наконец смогла задать мучивший ее вопрос.

— Сколько времени я была в отключке?

Монбьё посмотрел на цифровой секундомер.

— Почти полных четырнадцать минут.

— Четырнадцать минут? — переспросила Леони. — Мне казалось, я провела там четырнадцать часов.

— При использовании ДМТ вполне обычно, что субъективное время кажется куда большим, — сказала Шапиро. — Иногда возникает ощущение, что ты находилась в этой реальности месяцы и даже годы. Но в реальном времени это путешествие редко длится больше двадцати минут.

Наклонившись к Леони, она взяла стетоскоп, послушала ее сердце, быстро померила давление, оглядела язык и посветила миниатюрным ярким фонариком ей в зрачок глаза.

— Ты в порядке, — заявила Шапиро, закончив осмотр.

— А есть какие-то причины, по которым я не должнабыть в порядке?

— Мы немного беспокоились по этому поводу, — ответила врач. Было видно, что она изо всех сил старается говорить как можно более дружелюбно. — У тебя очень сильно участился пульс. В какой-то момент ты выглядела так, будто тебе не хватает воздуха…

— А потом начала рычать, как пума, — добавил Монбьё. — Нас это очень встревожило.

— Встревожило? — переспросила Леони и рассмеялась. — Думаю, я рычала потому, что в конце этого путешествия превратилась в пуму. И сражалась с чудовищем. Человек метров шесть ростом, с головой крокодила. Это ведь фантастика, или как?

— Не настолько фантастично, как может показаться, — ответила Шапиро. — Многие из волонтеров встречались с подобными созданиями и даже ощущали, что превращаются в них. Научно их именуют териантропами.

Леони вопросительно поглядела на нее.

— От греческого «териос», дикий зверь, и «антропос», человек, — объяснила Шапиро. — Это общее место в феномене сильно измененных состояний сознания. То же касается и превращения в другое существо, ты почувствовала себя пумой. Человек чувствует, что преображается в какое-нибудь животное. В современных племенах,

живущих на первобытном уровне, охотой и собирательством, шаманы используют растения-галлюциногены, чтобы попасть в другое измерение, называемое ими «миром духов». Часто рассказывают о том, что во время таких путешествий эти колдуны принимают облик животных, а иногда тоже сражаются с другими шаманами или даже демонами, которые тоже чаще всего принимают териантропный облик или облик зверя.

Следующие полчаса Леони, в соответствии со своим контрактом волонтера исследовательской программы Джона Баннермана, подробно отчитывалась о «феноменах», пережитых ею под воздействием ДМТ. Шапиро и Монбьё все записывали.

— Все говорят «феномены», «феномены», — запротестовала она. — Мне это слово не нравится. Все случившееся для меня было весьма реально.

— А мы и не говорим, что это не реально, — успокоил ее Монбьё. — По сути, мы вообще не обсуждаем вопрос того, реальны эти миры или нет. Просто хотим, чтобы ты как можно подробнее описала все, что увидела. Мы сможем сравнить это с тем, что увидели остальные добровольцы, и найти общие моменты.

Леони рассказала им про эльфов-механиков, про Синего Ангела, про Сульпу и про то, что он творил. Но ничего не сказала про то, как это связано с Джеком.

Джек — исключительно ее личное дело.

Леони вышла из врачебного кабинета и забеспокоилась, увидев, что в коридоре на жестком пластиковом стуле сидит другая молодая женщина, ожидая очереди для участия в эксперименте. Хотя в день прибытия Леони познакомили с остальными добровольцами, она намеренно не общалась с ними, и теперь, два дня спустя, не могла вспомнить, как зовут эту девушку. Рослая, крепко сложенная, на грани ожирения, но с угловатым лицом, выступающим подбородком и большими округлыми глазами, голубыми, почти васильковыми, близко посаженными у длинного острого носа. Бледно-каштановые волосы подстрижены под каре. Не слишком-то привлекательный вид.

Леони продолжала агрессивно противиться попыткам общаться с ней, поэтому тихо пробормотала приветствие и, отведя глаза, пошла мимо. «Великая Вселенная, пожалуйста, пусть эта девушка не заводит разговор со мной», — молилась она про себя.

В первый момент девушка даже не ответила на приветствие, и Леони успела было обрадоваться, что ее просьба с такой легкостью исполнена, но, сделав пару шагов, почувствовала, что что-то не так. Резко обернулась.

И вскрикнула.

Каким-то образом участница эксперимента беззвучно подобралась к ней и теперь стояла в считанных дюймах позади, наклонившись вперед. На мгновение повисла тишина.

— Джек здесь, — прошептала она Леони.

Глава 36

— Скажи своему брату, чтобы он не двигался, — зазвучал в голове Рии мыслеголос Бриндла. Затем, прежде чем девушка успела встать, она почувствовала, как вокруг начало сгущаться нечто, какая-то сила, или энергия, как перед летней грозой. Хонд осел на землю.

— Не позволяй им меня трогать, — рыкнул он.

— Извини. Придется коснуться, — ответил Бриндл. — Иначе не сможем исцелить.