Узел
Шрифт:
«Скоро сюда спустится Ферн, чтобы проверить, жив ли я, — подумал Ирвинг, потирая отяжелевшую голову. — Неужели я действительно заснул? Я ведь всего лишь час назад опустил голову на стол, чтобы дать немного отдохнуть глазам». Перед тем как уснуть, он успел провести завершающий эксперимент из планировавшейся серии: намазал колготки жирным слоем до смешного дорогого крема, который только вчера дочь заставила его купить.
«Господи, — подумал Ирвинг. — Как тут у меня отвратительно пахнет». Он подошел к кастрюле, стоявшей на электроплитке, которая вообще-то была предназначена
Быстрое обследование предмета тестирования выявило, что колготки остались такими же, какими и были: новехонькими и целехонькими.
Ирвинг вздохнул. «Вот и все, ребята, — подытожил он. — Я сделал, что только мог придумать, чтобы испортить эту ткань тем или иным способом. Но это оказалось просто невозможным».
С чувством, близким к отвращению, он бросил колготки обратно в кастрюльку, выключил плитку и стал подниматься вверх по лестнице. При этом он старался не обращать внимания на звучавший в его голове вредный голосок, раз за разом подсказывавший ему, что надо все-таки обернуться и посмотреть на колготки еще разок. Ирвингу хотелось принять душ и переодеться, прежде чем отправляться к Рут — к Рутти-Вутти. Ему еще предстояло объявить ей пренеприятные известия.
«Слава Богу, что она просто не сможет взвалить вину за все это на меня», — думал Ирвинг. Какой же он испытал шок, когда однажды спустился в свою лабораторию во время празднования Рождества в помещениях штаб-квартиры компании и стал свидетелем того, как Рут занималась, так сказать, «экспериментированием» с дворником, который постоянно называл ее Рутти-Вутти. В тот знаменательный вечер Рутти подняла глаза именно в тот момент, когда он щелкнул эту сцену «полароидом».
В эту ночь Барни Фриз спал просто отвратительно. Он так и не смог пережить открытие, которое преподнес ему автоответчик Денни. Ужасно было, конечно, обнаружить, что у этой парочки роман. Однако хуже всего было то, что они еще и кое-что замышляли. Что именно они могли замышлять? Что-то подсказывало Барни, что ему не надо было приносить эти самые колготки в компанию «Калла-Лили», потому что теперь жизни Ричи грозила серьезная опасность. И частично виноват в этом, возможно, был именно он, Барни.
Он долго шагал взад-вперед по своему маленькому бунгало. Лучший выход из положения, как ему казалось, — сейчас же отправиться к Денни и поговорить с ним. Да, именно так. Денни, правда, так и не перезвонил Барни в ответ на его просьбу, но, может быть, он просто поздно вернулся домой. Вопрос, однако, заключался в том, откуда именно он вчера вернулся? А автоответчик мог и не быть запрограммирован на обязательное воспроизведение всех сообщений. Это было бы очень похоже на Денни.
Барни схватил ключи от машины и торопливо вышел во двор. У него заняло ровно восемь минут путешествие до района, где жил Денни. Он подъехал к дому племянника и выключил двигатель. Было еще довольно рано, но дольше ждать он уже не мог. Барни
Несколько минут спустя заспанный Денни открыл входную дверь.
— Дядя Барни, что ты здесь делаешь?
— Мы должны поговорить.
— Заходи.
Барни проследовал за племянником в кухню. Его передернуло, когда он увидел на столике банку с сильным растворителем.
— Я пытался до тебя дозвониться вчера вечером.
— Я не знал, никакого сообщения от тебя не поступало. Мой автоответчик иногда просто отказывается работать.
— Я знаю.
— Откуда ты можешь это знать?
— Скажем так, мне показалось, что в какой-то момент я просто оказался в приемном покое родильного дома, «папочка»…
Лицо Денни стало пурпурно-красным.
— Это тебя совершенно не касается.
— Где ты был и что делал вчера вечером? — спросил Барни.
— Я красил стены в квартире одного моего приятеля. Почему ты задаешь мне все эти вопросы? — раздраженно парировал Денни.
— А что тут у тебя делает эта банка с растворителем?
— Этим я смываю краску с рук. А ты что подумал?
— Ты прекрасно знаешь, Денни, что во Флориде за покушение на убийство люди могут на многие годы оказаться в тюрьме.
— Что ты имеешь в виду?
— А ты что — не знаешь?
— Конечно, не знаю.
— Ладно, расскажи-ка мне лучше о своих распрекрасных планах на жизнь вместе с этой Рутти-Вутти.
Джой нажал на клаксон своего автомобиля.
— Надин, поторопись! Я из-за тебя опоздаю на работу.
— Не гони лошадей! Я иду, — крикнула Надин, показываясь в дверях дома. В одной руке она держала сумочку, в другой — чашку кофе. Она дала подержать кофе Джою, а сама тем временем забралась в автомобиль и пристегнулась ремнем безопасности. — Я готова, — объявила она.
— Ну и слава Богу, аллилуйя, — ответил Джой и тронул с места.
Надин подняла брови.
— А это идея! Этот диск «Аллилуйя» надо будет купить для нашего показа колготок. — И она запела: — «Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя…».
Джой включил радио.
— Ты это специально сделал, чтобы намекнуть мне… — произнесла Надин.
— Кто, я?
— Да, ты. Разве что там, на заднем сиденье, пристроился еще кто-то, о ком я ничего не знаю.
— Мне очень нравится звучание твоего голоса. — С этими словами Джой дружелюбно похлопал подругу по коленке. — Но я не люблю, когда ты начинаешь петь.
Надин не показала виду, что эти слова задели ее.
— Совершенных людей не бывает.
Она отпила глоток кофе из чашки, которую продолжала держать в руке.
— Итак, ты знаешь, в какие магазины повезешь этого своего типа? — спросил Джой.
— Ага. Ты, кстати, не хочешь тоже прийти сегодня на этот показ колготок?
— С удовольствием. Надеюсь, что вашему Ричи удастся провернуть это дело.
— Я тоже на это надеюсь. После магазинов я поеду в гостиницу вместе с Ником и помогу ему установить стереоаппаратуру, которую мы купим. Поэтому тебе, наверное, лучше будет сразу после работы приехать прямо в гостиницу.