Узел
Шрифт:
Лыков вернулся в гостинцу и стал ждать. Он понимал, что его тоже в покое не оставят, и надо объясниться. Вскоре в номер постучали, и вошел городовой:
– Ваше высокоблагородие! Господин начальник сыскной полиции просит вас прибыть к нему. Срочно!
– Скажи господину Мойсеенко, что мне недосуг.
– Как так? – опешил служивый.
– А вот так. Дел много, не до него сейчас.
– Так и передать?
– Слово в слово. Добавь еще, что мое начальство в Петербурге сидит, здесь я никому не подчиняюсь, пусть не
Растерянный городовой удалился, но через час явился другой.
– Ваше высокоблагородие! Вас срочно вызывают его превосходительство московский градоначальник!
– Передай ему, что я занят и загляну как-нибудь на днях. Когда посвободнее буду.
– А… как же так? Хозяин Москвы зовет, это самое…
– Ступай, братец, не надоедай мне.
– Так, значит, и передать?
– Слово в слово.
Парень вышел, и тут же вошел Климович, помощник Рейнбота.
– Здравствуйте, Алексей Николаевич.
– Здравствуйте, Евгений Константинович. Вы что, под дверью дожидались?
– А что оставалось делать? – усмехнулся полковник. – Анатолий Анатольевич велел доставить вас любым способом.
– Да ну его к черту! Не пойду.
Климович сел без приглашения, согнал с лица улыбку:
– Алексей Николаевич, что происходит? Почему вы отказываетесь встретиться и с Мойсеенко, и даже с самим Рейнботом? У вас есть на это… особые причины?
– Вам скажу, Евгений Константинович, поскольку лично вас уважаю. Да, причины есть. Я прибыл сюда с секретным поручением…
– Секретным от градоначальника?
– …по приказу самого Столыпина. Вот мои полномочия. – Он протянул открытый лист, подписанный премьер-министром.
Климович прочитал вслух:
– Коллежский советник Лыков командирован в Москву и Московскую губернию с особым поручением… Всем исполнительным чиновникам надлежит беспрекословно выполнять его распоряжения, производимые в рамках ведущегося им дознания… Поясните, Алексей Николаевич, что все-таки за особое поручение? Вы ведь занимаетесь кражами на московском железнодорожном узле?
Лыков понял, что фон Коттен проговорился бывшему начальнику. Нужно было менять тактику:
– Как же вы допустили такое, Евгений Константинович? Хищения приняли эпидемический характер, счет убыткам идет на миллионы. И где? Не в Сибири или на Кавказе, а в Москве!
Полковник начал оправдываться:
– Но что я мог сделать? Помощником градоначальника я совсем недавно. А до того, вы же знаете, командовал охранным отделением. Политический сыск, не уголовный. Здесь так: в чужие дела не лезь.
– Вот и вы не лезьте. Скажите Рейнботу, что я приехал окончить дознание убийства станового пристава Винтергальтера. Это к компетенции градоначальника не относится.
– Он телефонирует губернатору Джунковскому и выяснит, что вы ему не представлялись.
– Я представлялся генерал-губернатору, и этого пока достаточно. Пусть спросит у Гершельмана…
– Гершельману
– Вот и славно, – усмехнулся сыщик. – И вообще, держитесь от меня подальше. То же самое рекомендуйте и шефу.
– Анатолий Анатольевич смертельно на вас обидится, а он человек мстительный.
– Плевать я на него хотел.
Климович оглянулся, словно хотел убедиться, не стоит ли сзади кто. И понизил голос:
– Так плохи его дела? Решение уже принято?
– Да.
– Простите мой вопрос, но это точно?
– Я сам слышал от Петра Аркадьевича, что государь дал согласие. Тот процесс, что вы наблюдаете, – ревизоры, моя комиссия – это звенья одной цепи. Итогом будет снятие Рейнбота, полетят и другие головы. Я сейчас действительно занимаюсь кражами на узле железных дорог. Столыпин велел их прекратить. И я прекращу. Вы лучше помогите мне, а не мешайте. Если не можете помочь, просто отойдите в сторону.
– Уф! – Жандарм потрогал голову, растерянно улыбнулся. – Уф… А я скажу так: давно пора! Надоело смотреть и молчать.
– Не молчали бы.
– В Отдельном корпусе жандармов, где я служу, доносы на начальство не поощряются. Поэтому я просил о переводе. Получил отказ.
Собеседники помолчали, потом сыщик спросил у жандарма:
– Это правда, что Рейнбот застрелил безоружного боевика, которого держали охранники?
– Говорят, что да. Сам я не видел. Многие его поступок одобрили. А что?
– По-свински как-то…
– Алексей Николаевич! Вам ли, извините, такое говорить. Вот опять ходят слухи, что в Ростове-на-Дону погибло очень много людей. Как раз когда вы там были [11] .
Лыков счел за лучшее переменить тему:
– А женитьба на Морозовой?
Полковник кивнул:
– Это правда. Раструсил состояние первой жены и развелся с ней. После чего обвенчался с вдовой Саввы Морозова. Теперь Рейнбот очень богатый человек. В случае чего снимет мундир и займется спекуляциями на бирже. Денег достаточно.
11
См. книгу «Фартовый город».
– Поди и свои есть… ворованные?
Климович резко встал:
– Позвольте откланяться?
Алексей Николаевич протянул ему руку:
– Так мы договорились?
– Да. Я порекомендую градоначальнику не обращать внимания на ваши выходки. Честь имею!
Сыщик думал, что визиты к нему на этом закончатся, но ошибся. Спустя полтора часа в дверь постучали, и вошел Мойсеенко.
– Добрый вечер.
– Добрый вечер, Дмитрий Петрович. Не ждал. Проходите, садитесь.
– Спасибо. Я тут решил: если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе.