Узелки
Шрифт:
— Может быть, и надо. Если чужой. А этот — уже свой. Наш. — Скорость развития событий скорее пугала, нежели радовала. Даже препротивный бывший муж, ушедший из-за треклятого кофе, не поданного в ненавистную постель, никогда не пользовался Сонечкиным компьютером. Во-первых, у него был свой. Во-вторых, он уважал её приватность. — Да, и кстати. Я, можно сказать, практически к тебе переехал. Квартирка уютная. Цветов и животных нет. Интернет и телевизор имеются. Холодильник ты затарила по самое не могу. Мужик! Беру.
— А вещи? — только и сумела вымолвить Сонечка, не до конца
— Вещи? Хуй да клещи! — Он заржал так, что стёкла зазвенели. — Твоё здоровье! — С этими словами он вылил последнюю рюмку Сонечкиной водки в недра своего организма.
Затем новоявленный «сожитель» плюхнулся на аккуратно застеленную постель и привычно ткнул в пульт дистанционного управления. Собрав волю в кулак, Сонечка изрекла самым елейным тоном:
— Я, конечно, понимаю, что ты неприхотлив в быту, но не до такой же степени. Изволь снять обувь!
— Да пожалуйста! — Он стащил ботинки и зашвырнул их в угол. Пошевелив сомнительной чистоты пальцами с давно не стриженными жёлтыми слоящимися ногтями, торчащими из зияющих дыр на носках, облегчённо вздохнул: — Фуф! Ну, чё ты стоишь, как неродная? Садись, неприкаянная.
В голове у обалдевшей Сонечки крутилось классическое: «…валенки стояли в углу и воздуха тоже не озонировали». Присев на краешек постели, она взяла пульт и переключила программу. Через пару минут начинался «Секс в большом городе». Обычно она…
— Футбол! — безапелляционно заявили дырявые носки, выхватывая пульт из Сонечкиных рук. От ярости её пространство сузилось до размера экрана телевизора. В этом пространстве счастливые толстые пупсы ползали в очередных чудесных подгузниках, люди пили соки всей семьёй, коты благодарно мурлыкали в интерьере уютных кухонь, а жизнерадостные собаки неслись к явно не чужим псам и друг другу мужчинам и женщинам за следующей порцией полезного корма.
— Кстати. Это очень хорошо, что ты не хочешь детей. Всё! Никаких детей. Ни детей, ни котов, ни собак! В кишках у меня сидят эти спиногрызы! Памперсы-шмамперсы, еда-одёжки. От животных — грязь, от детей — шум. Не говоря уже о том, что все беременные бабы — тупые коровы.
— Во время гестации интеллект снижается примерно на тридцать процентов. Наступает временное «прогестероновое слабоумие». — Сонечка механически процитировала сентенции из собственной статьи, некстати всплывшие в памяти.
— О! Точно! Слабоумные жирные коровы! Вот ещё что. — Он окинул Сонечку пристальным оценивающим взглядом. — Тебе не мешало бы похудеть. У моей второй жены фигурка была — все кобели оглядывались. А у тебя зад фасона «садись — подвезу», ты уж извини, но из песни слов не выкинешь. Так что жрать с этого дня начинаешь меньше и записываешься в фитнес-клуб. Мой «парень», — он многозначительно кивнул на ширинку, — очень требовательный. Мне-то ты понравилась. Нежадная, симпатичная, детей не хочешь, животных нет, квартира опять же…
— Съёмная, — побелевшими губами прошептала Сонечка.
— Нехорошо! — строго сказал жених, но тут же смилостивился: — Ну да ладно. Это твои проблемы. Плати вовремя, да и будем жить-поживать,
— Отличный любовник, говоришь? — саркастично поинтересовалась вышедшая, наконец, из ступора Сонечка.
— Обычно да. Но сейчас, извини. Устал. Да и ты — не фонтан. Была бы тут моя вторая жена — с места в карьер понеслось бы. А ты… Ну ладно. Фигура — дело наживное, не кисни! Хотя росточком ты, конечно, не вышла. Так что сейчас стели и баиньки.
Завтра я мусор выброшу и яичницу тебе на завтрак сварганю. А вечером — секс. Отосплюсь, восстановлю мужскую силу, пока ты на работе, и — милости просим!
— Милости просим?!!! — завопила Сонечка, трясясь мелкой дрожью. Резкий прилив осатанения затмил всё вокруг. — Вон из моего дома!!!
— Ты того… Не скандаль. И не таких обламывал, — угрожающе выговорил субъект, вальяжно раскинувшийся на Сонечкиных подушках.
— О нет! Я не буду скандалить! — Она схватила грязные ботинки и, брезгливо удерживая их на расстоянии вытянутой руки, прорысила к входной двери. Вышвырнув их в темноту лестничной площадки, Сонечка громко, внятно и раздельно сказала:
— Убирайся! Вслед! За ними! Чтобы духу! Твоего! Здесь! Не было! Пока я! Милицию! Вызываю!
Нимало не испугавшись, претендент на руку и сердце встал, неторопливо подошёл к двери и влепил Сонечке показательный тяжеловесный хук справа.
***
«Больно-то как!» — потирала Сонечка подбородок и левую скулу, которыми она хорошенько приложилась об край стола. «Надо же! Уснуть, сидя за компьютером! И приснится же такая чертовщина!» Стоя у зеркала, девушка внимательно рассматривала вспухшее лицо. «Хоть бы не разнесло к понедельнику. Будешь знать, как напиваться в одиночестве!» — погрозила она пальчиком отражению.
Сонечка полежала в горячей ванной. Побрила ноги. Причесалась. Приоделась. Присела за компьютер и набрала пару предложений. «Дело было вечером. Делать было нечего. Вернее, не с кем». Выпив последнюю рюмку водки для храбрости, она набрала номер телефона бывшего мужа.
— Привет. Как ты относишься к подаче кофе в постель вечером пятницы?
— Прекрасно. Но в качестве контрибуции тебе ещё долго придётся подавать мне его в постель утром и вечером ежедневно. Еженедельно. Круглогодично!!! — радостно выкрикивал в телефонную трубку бывший муж. — Я сейчас приеду! Да, ты всё ещё не хочешь ребёнка?
— Всё ещё?..
В понедельник редакционный коллектив был в шоке, глядя на произошедшие с Сонечкой метаморфозы. Она улыбалась всем накрашенным ртом, потрясала свежемелированными кудрями и отважно дефилировала по комнате на высоких каблуках. Главред, прочитав новую статью «Подайте женщине пальто!», спросил тоном обеспокоенного дядюшки:
— Сонечка, вы уверены?
— Да. Рейтинг журнала упал из-за некоторой однобокости нашей тематики. «Художник обязан переодеваться!» Разве вы не помните? — Она очаровательно рассмеялась. — Кроме того, — Сонечка заговорщически подмигнула ему, — под моим именем статья под таким названием — это же бомба! Вас интересует уровень продаж?