Уж эти мне мужчины
Шрифт:
– Звучит вполне логично, – задумчиво произнес майор.
– Занятная история, – сказал Папа Сочинский, выслушав полный отчет Джокера о событиях последних дней и о похищении отца Маши и Альберто. – Как нередко случается, жизнь оказывается интереснее вымысла.
– Валькирий говорил мне, что вы всемогущи, – решил польстить хозяину Вася. – Уверен, что вам известно о том, что происходит, больше, чем кому бы то ни было.
– Валькирий когда-то оказал мне неоценимую услугу, – задумчиво произнес Папа Сочинский. – Так что я у него в долгу. Кроме того, некоторым образом я сам заинтересован помочь вам. Действительно, я могу кое-что добавить к этой истории.
– Мы будем вам очень благодарны, если вы поможете нам, – с чувством
Папа Сочинский усмехнулся.
– Хотел бы я, чтобы моя дочь так же заботилась обо мне, – сказал он. – Похоже, у нее отсутствует голос крови. Впрочем, вернемся к нашему делу. Как уже упоминал Вася, действительно, после перестройки новая мафия значительно потеснила нас, стариков. Хотя, конечно, слово «молодежь» тут неприменимо. Верхушку новой мафии составили прежние чины партийной верхушки, ухитрившиеся при дележе социалистического имущества отхватить жирный кусок партийных денег. Как известно, деньги правят миром, а то, что они получили в результате махинаций с приватизацией и прочих темных делишек, несоизмеримо превосходит капиталы честных воров в законе. Они могут купить все и всех – от судьи и полковника милиции до лучших профессиональных убийц.
Сейчас, когда процесс приватизации и легких денег закончился, настала пора отыскивать новые источники дохода. Политические игры и война в Чечне стали частью этих источников. С одной стороны, сочинская мафия активно сотрудничает с чеченцами, поставляя им оружие, а с другой стороны, они вместе делают неплохой бизнес на заложниках.
– А какое отношение сочинская мафия имеет к заложникам? – спросила Маша. – Я думала, это чисто чеченские дела.
– Ошибаешься, – сказал Папа Сочинский. – Многие совершают ту же ошибку. Ты думаешь, что война в Чечне – это конфликт русского и чеченского народов, но на самом деле это чистый бизнес, причем бизнес, как ни странно, выгодный для правительств обеих сторон. Подумай сама: советский спецназ – один из наиболее подготовленных в мире. Политический переворот в Афганистане был проведен спецназом безукоризненно – всего за несколько часов. Полковник КГБ отрезал голову Амину, и Афганистан стал социалистическим.
То же самое спецназ смог бы проделать в Грозном за одну ночь, на корню уничтожив режим Дудаева и поставив во главе Чечни выгодных для России людей. Эта операция могла бы сэкономить тысячи жизней и миллионы долларов. Но как поступает правительство России? Оно посылает в Чечню солдат-новобранцев, почти детей, не умеющих толком держать в руках оружие. Более того, оно посылает этих детей в бой на неисправных танках. Естественно, что танки застревают и ломаются среди узких улиц, и чеченцы забрасывают их бутылками с зажигательной смесью, в упор расстреливая из винтовок пытающихся спастись бойцов.
– Но зачем это нужно России? – удивилась Маша.
– Все очень просто! Война – единственный способ объяснить народу, почему в стране нет ни порядка, ни денег. Куда девались многомиллиардные иностранные кредиты? Естественно, что их разворовали коррумпированные и продажные политики, а теперь у этих политиков появится безупречный повод для списания разворованных кредитов – чеченский конфликт.
С другой стороны, чеченская война – прекрасный способ нагреть руки: тут и торговля оружием, и торговля заложниками, и политические игры. Чеченцы тоже были заинтересованы в войне не менее, чем русские. Исторически они были воинственной нацией. Чеченские юноши росли с винтовкой в руках и с кинжалом у пояса. Чеченцы жили набегами на соседние селения. Они угоняли скот и грабили мирных жителей. Советский режим положил конец подобному стилю жизни. Но он не мог изменить национальный характер. Дудаев напомнил чеченцам, что война, тайная или открытая, против других народов – это и есть истинная жизнь. Чеченцы вновь начали грабить соседние дагестанские села, чеченская мафия проникала в крупные города Советского Союза, занимаясь рэкетом, мошенничеством и шантажом. Естественно, что сама
– Погодите, я не совсем понимаю вас, – вмешалась Маша. – Насколько мне известно, мой отец совсем не богат, а чеченцы не просят за него денег – они требуют отпустить каких-то своих военнопленных. Так какой же тут может быть бизнес!
– Ты слишком наивна, девочка! – снисходительно сказал Папа Сочинский. – Конечно, публично чеченцы в данном случае выставляют только политические требования и требования освобождения пленных, но на самом деле речь идет об очень больших деньгах!
– Какие деньги! – воскликнула Маша. – У моего отца, когда он не выигрывает в карты, нет ни гроша за душой!
– Кого волнует твой отец! – усмехнулся Папа Сочинский. – Его похитили совершенно случайно. Целью похитителей был человек, которого твой папа по глупости решил обыграть в карты.
Маша наморщила лоб, вспоминая.
– Альберто узнал имя второго заложника, – сказала она. – Это некто Степан Иванович Кашкин, замдиректора небольшого частного предприятия. Тут и не пахнет миллионами долларов!
– Степан Иванович Кашкин стоит подороже, чем Рокфеллер, – объяснил Папа Сочинский. – Это дешевки в красных пиджаках и с сотовыми телефонами, называющие себя новыми русскими, любят пускать пыль в глаза тысячедолларовыми костюмами, «шестисотыми» «мерседесами» и дорогими валютными шлюшками. Действительно солидные люди предпочитают не создавать вокруг себя излишний шум. Они слишком уважают себя. Кроме того, это небезопасно. Скромно одетый и тихий Степан Иванович работает заместителем подобного опереточного нового русского, но в солидных кругах его называют Серым Кардиналом, поскольку именно он дергает за невидимые ниточки, управляющие капиталами и людьми.
– Но откуда вам все это известно? – спросил Вася. – Ведь наверняка мафия, похитившая заложников, держит эту информацию в секрете.
– У меня были свои дела с Серым Кардиналом, – сказал Папа Сочинский. – Воры в законе тоже должны вкладывать свои деньги, следуя веяниям времени, и похищение Степана Ивановича отчасти было организовано, чтобы выбить почву у меня из-под ног.
– Но кто за этим стоит? – нетерпеливо спросил Джокер.
– Леонид Борисович Родин, бывший секретарь райкома по кличке Генсек, ныне глава новой сочинской мафии, – мрачно ответил Папа Сочинский.
Леонид Борисович Родин остановил тяжелый взгляд водянистых глаз на подергивающемся от страха лице Рябого.
– Что значит, вы его упустили? – пока еще спокойным голосом, в котором уже угадывались истерические нотки, спросил он своего подчиненного.
– Я не понимаю, куда они делись! – воскликнул тот. – Я видел, как они вышли из номера, где была убита девушка, в руках маркиза была дорожная сумка, они сели в лифт, но, естественно, я не мог сесть в лифт вместе с ними! Мои люди перекрыли все входы и выходы – основной вход, служебные, проход через подвал, но ни один человек, подходящий под описание маркиза, не проходил через них! И в то же время, когда милиция начала обыскивать гостиницу, ни Альберто де Арнельи, ни этой сопровождающей его парочки из четыреста двадцатого в гостинице не оказалось!
– А ты поставил своих людей у пожарной лестницы, у окон первого этажа, у окон туалетов? – прошипел Генсек. – Ты что, со мной в игрушки играешь?
– Вообще-то мы наблюдали за окнами, – неуверенно ответил Рябой. – Это какая-то дурацкая накладка. Не понимаю, что произошло.
– Эта дурацкая накладка может стоить тебе жизни! – рявкнул Леонид Борисович. – Даю тебе сутки на то, чтобы отыскать маркиза, взять его под наблюдение и не спускать с него глаз! Вон отсюда.
– Уже ухожу, – пробормотал Рябой, испуганно пятясь к двери.