Уж замуж невтерпеж
Шрифт:
На нем был серый френч, длиной почти до колена, с шлицей сзади, с воротником стойкой и металлическими пуговицами, верхняя из которых была оторвана с мясом. Этот странный прикид напоминал театральный костюм, в котором играют диктатора. Виль вертел в руке дамский браунинг и никто бы не мог усомниться в том, что нажать на курок для него плевое дело.
Виль – главный в этом спектакле, он его режиссер. Виктор оказался разменной монетой, все оказались разменной монетой, может быть, даже Кира. Его именем названа фирма, значит, не Виктор, не Кира, а он замышлял каким-то чудовищным образом заполучить балашовские деньги. Каким? Какая бумага
Больше всего на свете я боялась, что он опять что-нибудь придумает.
– Ты, толстый, правильно сделал, что спровадил охрану! – усмехнулся Виль. – И как ты допер, что шум поднимать не стоит?
– Допер, – хмуро сказал Балашов, сжимая руки так, что пальцы побелели.
– Я знал, что у тебя кончились патроны! – Виль довольно заржал. – Я считал выстрелы в доме! Я всегда все просчитываю, поэтому у меня все получается! А еще я фартовый, правда, Мырка?! Я фартовый, я кайфовый!
Виль встал и заходил по комнате. Двигался он бесшумно и стремительно, как дикий зверь на охоте. Неудивительно, что мы с Балашовым не обнаружили его, потому что по сравнению с ним передвигались как парочка нерасторопных уток, ищущих, где бы поплюхаться.
Он электрик, поэтому так легко баловался со светом, наводя на нас ужас. Он приходящая прислуга, поэтому его все знали – Иван Палыч, Сеня, Вадик, Виктор, который часто бывал в этом доме. Не знал только Балашов, и в этом нет ничего странного: он не помнит даже, есть ли фонари перед его домом. Что за бумагу требует Виль? Зачем Балашов сделал вид, что знает? Он не знает, я вижу, как побелели его пальцы, как почернели глаза. Он просто под любым предлогом хочет выманить его из гостиной, он надеется, что-нибудь придумать. А что тут можно придумать, кроме одного: попытаться задушить электрика голыми руками.
– Пойдем вниз, – сказал Балашов. – Женщины останутся тут, а мы пойдем и откроем сейф в кабинете.
– Вообще-то я здесь командую, разве ты не заметил? – Виль встал напротив меня и, прищурив один глаз, прицелился мне в лоб.
– Заметил, – быстро согласился Балашов. – Что ты предлагаешь?
– А здорово я урыл вас в подвале? Представляю как вы там пересрались. Я всегда удивлялся, какой идиот придумал выключатель снаружи, да еще и щеколду! Если бы эта шкидла не выползла в окно, я бы вас там подопрашивал голосом привидения! – Он засмеялся, закинув голову назад, показывая безупречно-белозубую пасть.
– Ты очень хорошо все придумал, – вежливо произнес Балашов. – Просто отлично. Мы здорово перепугались. – Кажется, он взял на вооружение хорошо известный совет ни в чем не перечить шизикам и во всем с ними соглашаться. – А что ты предлагаешь делать сейчас?
Виль подошел к елке, рукой отломил приличный кусок торта и запихал его в рот. Потом он вытер руку о серые штаны, оставив на них белые следы от безе.
– Видишь, толстый, ты спрашиваешь у меня, Виля, что мы будем делать. Ты правильно делаешь. Потому что делать будем так, как я скажу. – Он снова отломил кусок торта, снова запихал его в рот, и снова вытер руку о штаны.
– Я никогда не могу наесться сладкого, – сказал он с набитым ртом. – Никогда. Когда я был маленьким,
– Заткнись, Виль, – раздраженно сказала Кира. – Им ни к чему твои излияния. У нас куча проблем, гора трупов, и нет самого главного – бумаги. – Она глазами пошарила по столу, остановила взгляд на бутылке водки, и плеснула себе на дно рюмки. – У нас мало времени. Скоро утро.
– Скоро, – жуя, согласился Виль. – Мы все успеем, все уладим, не бойся, Кирка! Эконома и Сеню убил этот, – он пальцем ткнул в спящего с красным кляпом во рту Мороза. – Я натолкаю ему в карманы твоих брюликов и суну в руку свой ножик. Скажут, наркоша прикинулся Дедом Морозом и пошел бомбить богатых. С Витей... Витю у нас Балашов застрелил в приступе ревности, в состоянии аффекта! Дадут немного, года три. Оружие из его коллекции, пальцы он свои оставит, и ничего отрицать не будет, правда, толстый?! За это я оставлю тебя живым, за это ты будешь живым потом, когда все кончится.
– А с этой что? – Кира кивнула на меня. Новая порция спиртного уже добралась до ее мозгов, испуг и растерянность испарились с холеного лица, глаза заблестели. Кажется, ей все это снова нравилось.
– А с этой... посмотрим. Кстати, почему на ней твои брюлики?
– Сперла в моей спальне. Так же, как и костюм.
– Ну и отлично, пусть будет подругой деда Мороза, грабительницей. Тем более, что она начинка из торта – отличный способ проникнуть в богатый дом! Кстати, тебе ее можно пристрелить в процессе самообороны! Ты, толстый, сейчас назовешь код сейфа, Кирка спустится и достанет бумагу. А мы подождем здесь. И не вздумай свалить! – Он снова прищурил глаз и прицелился мне в лоб.
– Без меня сейф никто не откроет, – тихо сказал Балашов. Он все еще надеялся повести игру по своим правилам. – Никто не откроет. Даже зная код, замок нужно открывать определенным образом.
– Это правда, Кирка? – спросил Виль, засовывая в рот очередной кусок торта.
Теперь я знаю, самые страшные люди на свете – те, кто в детстве не наелся сладкого. Еще я знаю, что он забыл про мои карманы, а там болтается большой пугач неизвестной породы – благо, Кирины брюки мне велики и он не сильно выпирает. Но я не знаю, заряжен ли он, не знаю толком, как им пользоваться, а веселить эту парочку еще одним холостым выстрелом очень не хочется. Совсем не хочется.
– Правда, – кивнула Кира. – Единственное, что в этом доме приличное – это сейфы.
– Так ты скажи, толстый, как сейф открывать, она и откроет!
– Она не откроет, – глядя Вилю в глаза, почти по слогам произнес Балашов. – Женские руки с этим замком не справятся.
– Не справятся?! – Виль почти поверил и почти сдался.
– Господа! – бодро воскликнула я. Мне осточертело быть мухой на мушке, ожидающей пулю в висок или между лопаток. – А чего нам терять?! Раз пошла такая пьянка, пойдемте в кабинет все вместе! Все под контролем, все у всех на виду!