УЖАС КРУИЗНОГО ЛАЙНЕРА
Шрифт:
– Тан сказала, во сколько это случилось? – спросил Пипсен.
– В начале первого ночи, но точно сказать не смогла. Где- то ближе к половине первого, так кажется.
– Продолжайте.
– Некоторое время Тан ждала подругу, но, так и не дождавшись ее возвращения, уснула. Проснувшись рано утром от «какого- то беспокойства», как она выразилась, Тереза не увидела Люсиль Бейкер на ее кровати и сразу побежала в бар. Там она и обнаружила картину…
– Вот на этом пока закончим, – перебил Макс Пипсен, войдя в роль руководителя расследования, – остальную часть программы предлагаю провести
Все переглянулись и встали.
Глава 3.
Старик стоял у парапета, окаймляющего террасу его большого особняка, и напряженно всматривался в необъятную гладь океана. С неба светила полная луна, окруженная серебристым гало. Седые волосы старика трепал ветер. Его породистое лицо было неподвижным, а в глазах застыла скорбь.
–Господи, помоги ему…, – пробормотал старик и, повернувшись, пошел в залитый огнями особняк.
Глава 4.
Для того, чтобы попасть на восьмую палубу, пришлось на лифте спуститься на один пролет вниз.
– Кстати, – нарушил всеобщее молчание сыщик, – ночью лифты тоже работают?
– Да, сэр, – ответил капитан, – это не запрещено правилами. Персонал ими не пользуется в это время, а пассажиры предоставлены сами себе и могут прогуляться по верхней палубе перед сном или полюбоваться океаном. Почему бы и нет…?
– Вот именно, почему бы и нет…, – проворчал Макс.
Восьмая палуба Golden Cloud была самой высокой из доступных для пассажиров. На ней не было кают, но находились два бара, бассейн c террасой, место для променада, а также обзорная площадка в носовой части. Вокруг бассейна были расставлены шезлонги, а рядом с барами находились посадочные места для посетителей.
Комиссар, бегло осмотрев палубу, дал указание одному из двух прибывших с ним полицейских. Тот открыл принесенный чемоданчик и, достав бланк протокола, начал его заполнять.
– Кого запишем в понятые? – поинтересовался Сиу Така, – Мы начинаем составлять протокол осмотра места происшествия, а это официальное следственное действие и все должно быть по правилам.
– Я не могу, – отреагировал капитан Ларсен, – поскольку сам являюсь должностным лицом на корабле и к тому же по закону представляю орган дознания во время плавания.
– Тогда запишем господина Стоуна и….эээ…, – комиссар вопросительно посмотрел на Пипсена.
– Вот уж хрен ты угадал, – проскрипел в ответ сыщик, – ищите кого- то другого. Я здесь совсем в ином качестве.
– Не хочется вовлекать в это дело новых людей, – заметил капитан, – я и так не уверен, что информация не просочится наружу, а моим боссам такая слава ни к чему. Мне так и сказали, между прочим.
– Тогда можно пригласить эту…как ее…, – Сиу Така наморщил лоб, -подружку, которая нашла труп.
– А это законно- привлекать в качестве понятой единственную свидетельницу? – подал голос Пипсен, – мне- то, собственно, до лампочки, я здесь частное лицо, но если говорить о судебной перспективе…
– Эхх…, – огорчился комиссар, – вы правы, мой друг, я как – то не подумал…
– Капитан, а что, из членов вашей команды вообще никто не в курсе о случившемся? – задал очередной вопрос сыщик.
– Да нет, старпом конечно в курсе, за других не поручусь.
– Пригласите старпома сюда, – решил комиссар.
Тот явился через пять минут, был внесен в протокол, и члены следственной группы вместе с остальными участниками приступили к осмотру места происшествия – собственно, помещения бара.
……………………………………………………………………………………………………………
Сразу бросалось в глаза разбитое стекло одного из больших обзорных окон бара, смотревших не строго вперед, а как бы под углом в 45 градусов от направления движения. Пипсен с самого начала откололся от основной группы участников и начал собственные исследования, стараясь, по возможности, не привлекать к себе внимания. В эти минуты он полностью уходил в себя и лишние люди откровенно мешали. По договоренности с Сиу Такой он, закончив осмотр, обещался непременно ознакомить его как с его результатами, так и со своими умозаключениями, при наличии таковых. По правде говоря, комиссару и самому было неудобно оставаться на вторых ролях, да еще в таком деле, где можно было блеснуть во всем величии.
Итак, знаменитый сыщик снова «встал на след».
Он осматривал место происшествия по какой- то собственной, только ему понятной схеме, обращал внимание на мельчайшие нюансы, сопоставлял разные элементы картины преступления и сразу строил гипотезы, двигаясь от общего к частному, в полном соответствии с логическими законами. И до сих пор это приносило ему успех.
Члены группы уже давно находились внутри бара и суетились вокруг трупа несчастной женщины, все еще висящей на потолочном вентиляторе. Пипсен, напротив, крайне заинтересовался разбитым стеклом, внимательно осмотрел образовавшийся проем и даже собрал несколько мелких стекол с пола в баре. Одно из них особенно его заинтересовало и детектив спросил полицейских, нет ли у них упаковочного пакета. Аккуратно уложив в него осколок, сыщик застегнул его и передал Сиу Таке. Тот мельком взглянул на находку и распорядился приобщить к вещественным доказательствам.
Когда Пипсен повторно и с противоположной стороны исследовал амбразуру разбитого окна, он вдруг увидел нечто, привлекшее его особенное внимание. Сыщик с особой тщательностью снял зацепившийся клочок темного цвета с острия стекла и тоже уложил его в пакет. Правда, пакет отдавать не стал, а положил в карман шортов. Туда же отправился еще один примечательный стеклянный осколок, улетевший под барную стойку. Пипсен соблюдал свои обязательства, предоставляя найденные вещдоки начальнику полиции, но собственное расследование являлось все же приоритетным.
Больше разбитое окно ему ничего не сообщило и Макс направился к основной группе.
«Служебная дверь в бар не заперта, – подумал он, – И, тем не менее, кто- то разбил окно и, причем, снаружи. Значит, очень торопился попасть внутрь. Запишем».
………………………………………………………………………………………………………
Тело Люсьен Бейкер уже было снято и лежало на полу. Вокруг шеи покойницы была обвита довольно толстая веревка, однако, лицо ее не очень походило на типичное лицо повешенной. Глаза были широко открыты, рот застыл в немом крике ужаса, а кулаки судорожно сжаты.