Ужасное сияние

Платт Мэй

— Инанна и ее брат, — Рысь произнесла это таким тоном, словно снисходительно поясняла то, что знает каждый. Девушка ползла вперёд, извиваясь червём-паразитом в кишечнике хоста. У неё были грязные и сбитые до полной гладкости подошвы. Патрик до сих пор не верил, что следует за ней.

«Потому что ты убил доктора Раца, например».

«Потому что он хотел сделать с Хезер что-то ужасное».

— Ну, это неважно. Всевидящие следят за всем в ваших закрытых шатрах, но на воле не дотянутся — эй, привет, мы уже почти выбрались, — Рыси явно хотелось поделиться своими откровениями, да лаз закончился.

— Ч-что?

Рысь выскочила в просторный и очень тёмный ангар. Несколько аварийных лампочек с подсветкой

«ВЫХОД» подтверждали: сюда приходят нечасто. Пахло чем-то горьким и механическим. Патрик содрогнулся: ядовитый хлористый газ? Они умрут? Но Рысь не выказывала беспокойства.

— Смотри, дроид, — сказала Хезер. Патрик подпрыгнул и прижал её к себе, но это оказался лишь стандартный уборщик, безмозглый и слепой.

— Гравитационный лифт. Вот здесь, — Рысь подвела их к диску более тёмного металла. Рядом мигала зелёная лампочка. — Мы его активируем и окажемся внизу.

— В Пологих Землях.

Патрик сглотнул.

Рысь пожала плечами. В скудном свете по-прежнему невозможно было рассмотреть её возраст или черты лица, но Патрику показалось: совсем девчонка, от силы лет на десять старше Хезер. Тонкое личико, блестящие светлые глаза. Она скорее напоминала лисичку, хотя эти животные стали такой редкостью, не в каждом зоопарке встретишь.

— Рысь? Ты из этих… дикарей?

Она фыркнула.

— Из Синих Варанов. Мы рейдеры. А ещё мы знаем, что у вас здесь творится и какие чудовища правят вашим «благословенным городом». Но давайте-ка поговорим позже, а сейчас…

Она шмыгнула к зелёной лампочке, достала какой-то инструмент, напоминающий усатый разводной ключ. Лампочка задумчиво мигнула и стала оранжевой.

— Быстро.

Диск открылся. Под ним зияла бездна.

— Быстро!

Рысь схватила Патрика за руку. Хезер вскрикнула:

— Там высоко, мне страшно!

И девушка сцапала её подмышку. Патрик едва не заорал: «Отпусти мою дочь!», но было поздно думать, и оба прыгнули — вниз, в прогалину гравитационного лифта, в единственный, помимо телепортов, выход из летучего города Интакта.

— Вставай.

Патрик ещё не очнулся, но прижал Хезер к себе. Она довольно настойчиво вырвалась.

— Пап, хватит валяться. Мы тут вообще-то… не знаю где, — где она вообще подцепила эту иронию, вяло подумал он, не стоило разрешать ей смотреть все сериалы и мультфильмы, которые захочет и которые формально подходили под 13+.

«Мы прыгнули вниз. Из…»

— Ох ты ж, — Патрик понял, что сидит на зелёной траве — она была невысокой и густой, какой-то влажной, набрякшей, но при этом плотной. Ряска, сообразил он секунду спустя. Та самая ряска, универсальный генномодифицированный суккулент со свойствами едва ли не всех одновременно видов — витамины, минералы, полезные вещества, способный питать почти любые травоядные организмы. Слава Ме-Лем Компани, это они придумали все ГМО, чтобы спасать мир в первые годы после «изменения». Как будто готовились, как будто знали.

Они работали с ряской, конечно, но впервые в жизни Патрик сидел на ней, как на бескрайнем густо-зелёном ковре. Неубиваемая трава заполнила всё до горизонта, только кое-где встречались более яркие пятна в желтизну, словно сигнальные огни. Аладова трава, так её называют. Не искусственный модификант. Подвид фрактальной мутации — к растениям этот феномен менее жесток, чем к животным, включая человека.

— А где… город?

Вопрос был идиотским: он поднял голову и снова едва не задохнулся, увидев прямо над собой нависшую громаду, словно целый континент. Жутковатая серая махина из железа с голубоватыми бликами купола и подсветкой — то ли антигравов, то ли каких-то сигнальных огней. Впервые Патрик задумался: сколько же энергии тратит Интакт, чтобы поддерживать один из самых крупных мегаполисов между небом и землёй, а главное, зачем? Безопасность?

Алады не умеют летать, это правда, но и плавать они тоже не должны были уметь. Мысль о падении Лакоса наложилась на тошнотворно-благоговейный ужас, и Патрик снова схватил Хезер, которая поправляла платье. В естественном свете оно было ярко-розовым, намного ярче, чем в сумерках, в квартире, вообще в городе. Без купола и солнце жгло мощно и жарко. Интакт и солнце спорили друг с другом в могуществе. Прежде Патрик поставил бы на рукотворный город из железа, стекла и витков оптоволоконной сети, но сейчас усомнился.

— И где мы?

Он заметил Рысь, которая сидела на каком-то камне и что-то ела. Вот отломила кусок и протянула Хезер. Та послушно надкусила, хотя обычно капризничала с едой и ковырялась в тарелке. Под солнцем Рысь была ещё более белёсой, а одежда — грязной, не чёрной, просто стирали её очень давно, может, и никогда. Возраст остался неопределимым, от пятнадцати до двадцати.

— Ты вырубился, — сообщила Рысь. — Ничего, с непривычки бывает. Эти гравилифты вообще-то для техники, людей могут и разорвать.

— Что?

Патрик вскочил.

— Да ничего уже. Не бойся, Техник меня научила, иначе я б и сама не сунулась. Ну, и она знала про твою девчонку. Не от ваших видящих, не бойся.

От трёпа Рыси ещё в городе звенело в ушах, а теперь навалилась почти похмельная головная боль.

— Мы теперь в Пологих Землях. Вне купола. Посреди чёртовой пустыни. Надеюсь, ты хоть знала, что делаешь.

— Конечно, — Рысь достала флягу, на которой Патрик почему-то отметил клеймо Ме-Лем; не удивился: дикари пользовались вещами, которые пересылали через «технические» телепорты, а те порой барахлили и выбрасывали предметы на съедение «стервятникам». Иронию он оценил, впрочем. Она сделала глоток из фляги, протянула Хезер, и Патрик не успел запретить, подозревая бог весть какую заразу у девицы, которая явно не утруждала себя ежедневным душем. — Ну, я-то просто выполняла. Техник мне объяснила, чего да как, а ей рассказал…

Она прикусила язык.

— Сам увидишь. Ну, ты готова идти, соплячка?

— В смысле — идти? — Хезер-то кивнула, даже сама затянула потуже ленту в кудрявых волосах, а Патрик снова обвёл бескрайние просторы рукой. — Мы. Посреди. Пустыни. Куда ты предлагаешь идти? Как? Сколько? Тут же водятся всякие… твари.

Об аладах он только мельком подумал, но и помимо них полно всяческой живности. Одни мурапчёлы чего стоят, Таннер их изучал одно время, как и другие виды «за пределами куполов». Они устраивают ульи в земле, и достаточно нескольких укусов, чтобы отправить взрослого человека на тот свет.

— Не совсем пешком. Во-он, видите камни, — Рысь показала на небольшой то ли холм, то ли насыпь, остатки какой-то скалы. — Там байк, я его спрятала, чтобы с высоты не видать было. Он, конечно, на двоих максимум, но ты тощий, а девчонка совсем мелкая, так что всё норм.

— Пап, прекрати трусить. Мне доктор Сорен понравился, но Рысь сказала, что он плохой. И она нас спасла, — фыркнула Хезер. Пристыжённый Патрик только поморщился и сделал характерный жест ладонью: ладно. Веди, мол.

«Байк» не заслуживал такого гордого имени. Это была груда железа, проржавевшая и прилаженная кое-как, Патрик узнавал запчасти от глайдеров, от гравитационных панелей, от медлительных «черепах» — огромных бронированных механизмов-беспилотников, которые двигались по Пологим Землям, возя из полиса в полисте грузы, которые трудно было доставить телепортами. «Черепахи» весили тонн по двести, поэтому их не прошибали даже альфа-бизоны в гоне, алады же на неживую материю реагировали слабее и тоже редко нападали. Но «черепахи» нет-нет, да и пропадали, и теперь Патрик узнал — куда. Дикари не только подбирали объедки, не гнушались и утащить кусок со стола городских. А вот работала штука на вонючей жиже.