Ужасы: Последний пир Арлекина (сборник)
Шрифт:
На волнах играли яркие блики солнца, и Робин прикрыл глаза. На его закрытых веках танцевали белые пятна. Мягкое тепло солнца и кусачая прохлада воды по очереди ласкали его бока и ноги; мальчика несло медленным течением по прудику к какому-то таинственному берегу. Он представлял себя закутанным в кокон и отделенным от внешнего мира. Иногда иллюзию нарушал легкий бриз и тихий шорох сосен, но и тот быстро затихал. На внутренней стороне век продолжался бесконечный балет световых пятен. Вдруг мальчик почувствовал чье-то присутствие и открыл глаза. На него упала черная тень. Он закричал, закрыл лицо руками и нырнул под воду. Когда вынырнул, ворона уже улетела.
Робин
Мальчик поднялся и обошел дом. Окно в его комнате оставалось открытым. Он оперся на росшую рядом сосну и задумался. Получится ли?.. Внезапно принял решение, повесил полотенце на ветку и начал карабкаться. Через несколько минут он уже сидел на ветви, которая тянулась к окну, — отец каждую весну ее подрезал. Сидя на корточках на подоконнике, он оглядел тщательно заправленную постель, книжный шкаф с потрепанными от многочисленных читок книгами и ящик с игрушками, к которым он давно не прикасался.
Робин представил, как удивятся его родители: войдут в дом и будут гадать — неужели его оставили взаперти на полдня? Затем вспомнилось, как отец говорил о необходимости спилить дерево. Мальчик достал из книжного шкафа книгу и спустился вниз. Расстелил на ковре из опавшей хвои полотенце и улегся читать.
Его разбудил крик пролетавшей птицы. Нет, это гудок машины родителей. С наигранным весельем они задавали вопросы сыну, от которых тот ворчливо отмахивался.
Робин зашел на кухню и налил себе стакан ледяной кока-колы, а родители уселись перед телевизором. Соблазнительно одетая женщина перерезала горло наряженному в смокинг принцу, пока детектив делал в блокноте заметки. Una paloma blanca. Робин ушел в свою комнату.
Ветка рядом с окном так и дразнила его. Неужели он действительно сюда взобрался? Мальчик выглянул из окна, и у него закружилась голова. Не зная, чем заняться, он подошел к ящику с игрушками и рывком открыл его. Что-то бледное и волосатое упало ему на лицо, и Робин отпрыгнул в сторону. С колотящимся сердцем разглядел лежавший на полу парик. Три или четыре года назад, он точно не помнил, их учитель решил устроить в конце года спектакль. Одетые херувимами дети бестолково толкались на сцене, а из зала на них любовались счастливые родители. Тем летом Джерард и Мишель, которые переходили в среднюю школу, без устали дразнили его «маленьким ангелом».
Он закинул парик обратно на полку и закрыл ящик. Ему больше не хотелось играть. Робин открыл взятую с книжного шкафа книгу и только тогда заметил, что мать вошла в комнату.
— Что случилось, Робин?
— Ничего.
— Куда ты сегодня ходил? На пруд?
Мальчик что-то промычал.
— Отвечай нормально. Опять ходил со своими друзьями?
Слово «друзья» мама произнесла крайне сухим тоном.
Робин молчал.
— Ну, отвечай же.
— Нет, я ходил один.
— Очень хорошо, мне так больше нравится. Встречайся с ними пореже. Так будет лучше. Ведь они старше. Может, тебе стоит поискать друзей среди ровесников? Например, Антойна?
«Который все еще играет в солдатики», — подумал про себя Робин. Он лег на кровать и открыл книгу.
— И будь
Робин с ворчанием поднялся, пересел в кресло и уткнулся носом в книжку.
Мать наклонилась, чтобы поцеловать его, и мальчик смущенно заерзал. Длинные черные волосы занавесью упали ему на лицо, окутав душной темнотой. Мама пробормотала что-то неразборчивое и вышла из комнаты.
Он неподвижно лежал на спине на волнах, но свет исчез. Поверхность воды отражала слепые тени беззвездной ночи. Робин широко открыл глаза, но не мог ничего разглядеть: темнота казалась сплошной. Тишина. Где-то глубоко внутри торопливо стучало сердце, но пульс не долетал до мозга. Вспышка. Крохотный проблеск, и из темноты выделился черный силуэт. Ворона приземлилась ему на грудь.
Робин не двигался. Даже если бы он захотел столкнуть ворону, он не смог бы пошевелить рукой. Ледяной луч света сверкнул в глазу птицы; ее клюв стучал по горлу мальчика сухими торопливыми поцелуями, которые становились все сильнее и болезненнее. По груди потекла горячая жидкость. Ворона подняла окровавленный клюв, издала резкий крик и снова вгрызлась в подставленное горло.
Робин проснулся в холодном поту и с трудом подавил крик. На дереве за окном что-то шевелилось? Вскрикнула птица? Дрожа, мальчик поднялся и подошел к окну. Никого. Но когда он опустил глаза, то увидел на ветке глубокие царапины.
Он вернулся к кровати и заметил, что разорвал ногтями наволочку, — на подушке лежало несколько белых перьев. Робин затряс головой. Может, он еще спит? Под его взглядом перья темнели, дрожали, и казалось, они вот-вот улетят. Мальчик прикрыл на миг глаза. Когда он их снова открыл, перья исчезли. Дыра в наволочке осталась, но перьев не было.
Может, сказать родителям? Робин приоткрыл дверь комнаты, но не вышел. В гостиной внизу все еще горел свет. До него донесся голос матери:
— Конечно, нельзя его запирать здесь на весь день, но мне бы хотелось, чтобы он перестал водиться с этими хулиганами. Ты же знаешь, что случилось прошлой весной в школе.
Ответ отца он не услышал.
— Ну конечно! Ты хочешь сказать, что в их возрасте вел себя так же?
Снова неразборчивое бормотание.
— Нет, он ходил на пруд один, и не думаю, что он соврал. Он просто выглядел раздраженным. К счастью, мне кажется, они больше не хотят с ним дружить. В любом случае, мне говорили, что они встречаются у пруда по вечерам и… и…
Робин больше не слушал упреки матери. Значит, Джерард и Мишель ходят на пруд по вечерам, а не днем. И больше не хотят с ним играть.
Он снова улегся в кровать. Сегодня уже ничего не поделаешь, но завтра… Завтра…
Родители работали весь день, и когда Робин проснулся, он был в доме один. Мать подошла поцеловать его перед уходом, но мальчик притворился, что спит. У него и мускул на лице не дрогнул, когда ее темные длинные волосы погладили его по горлу. Робин быстро проглотил завтрак и направился в гараж. Сегодня он решил не брать велосипед, а отправиться гулять пешком.
Он нашел холщовую сумку и наполнил ее галькой. Когда она стала достаточно тяжелой, мальчик направился к пруду. До лесной дороги он добрался легко, а затем начал помечать путь. К полудню достиг зарослей и задумался: тропинку еще не протоптали, и другим ребятам придется смотреть под ноги, чтобы найти дорогу. Вдруг они заметят его отметины? И тут его осенило. Он вскарабкался на дерево и сделал ножом зарубку на суку. По дороге к пруду Робин сделал еще около дюжины таких пометок.