Уже мертва
Шрифт:
— Логично. — Райан поднял голову. Его глаза опять обрамляли круги. — А о направлении вы можете что-нибудь сказать?
— О направлении хода полотна или его продвижения по направлению пропила?
— Разве это не одно и то же?
— Направление хода связано с тем, когда именно происходит пиление — при движении полотна назад или вперед. Большинство пил, производимых в Западной Европе и Северной Америке, режут, двигаясь назад, некоторые из японских — вперед. А есть и такие, которые пилят и в ту и в другую сторону.
— Вы можете определить, пилой
— Да.
— Так что же конкретно вам удалось выяснить? — спросил Райан, потирая глаза и одновременно пытаясь смотреть на меня.
Я взяла планшет и просмотрела свои записи, выбирая наиболее существенные моменты:
— На костях Изабеллы Ганьон несколько фальшзапилов. Ширина желобков примерно пять сотых дюйма, их концевые части имеют наклон. Гармоники присутствуют, есть и костные островки. И те и другие можно измерить.
Я перевернула страницу.
Райан ждал, что я продолжу. Я молчала.
— И что все это значит?
— Полагаю, мы имеем дело с ручной пилой с кососимметричным расположением зубьев, шаг ее зуба — приблизительно одна десятая дюйма. Заточка зуба прямая. Распил происходит при движении пилы от себя.
— Понятно.
— Поперечное смещение полотна значительное. Сколов на выходе пропила довольно много. Создается впечатление, что это ножовка. Судя по островкам, развод зубьев довольно широкий.
— О чем это говорит?
Я была практически уверена, чем орудовал преступник, но высказывать свое мнение вслух пока не хотела.
— Прежде чем сделать окончательный вывод, я должна побеседовать с одним человеком.
— Поделитесь со мной еще какими-нибудь соображениями?
Я опять просмотрела свои записи:
— Фальшзапилов больше на передних частях длинных трубчатых костей, мест излома — на задних. Из этого следует, что во время распиливания тело, скорее всего, лежало на спине. Голову убийца отделил от туловища в районе пятого шейного позвонка, руки — в местах плечевых суставов, ноги — бедренных, а нижние их части — коленных, кисти он отсек. Грудная клетка была распорота вертикальным разрезом, который виден на позвоночном столбе.
— Этот парень помешан на пилении, — покачал головой Райан.
— И не только на пилении.
— Что?
— Поработать ножом ему тоже доставляет удовольствие.
Я перевернула локтевую кость и перефокусировала микроскоп:
— Взгляните.
Райан наклонился к микроскопу, и мое внимание мгновенно приковал к себе его симпатичный крепкий зад.
— Прижиматься к окуляру настолько сильно вовсе не обязательно, — сказала я.
Он расслабился, опустил плечи и чуть подался назад.
— Видите продольные желобки, о которых мы с вами говорили?
— Угу.
— Теперь обратите внимание на левую сторону поверхности. Видите узкий разрез?
Райан подкорректировал фокус:
— Вон тот, клинообразной формы?
— Да. Это след от ножа.
Он выпрямился.
— Все ножевые порезы схожи, — сказала я. — Многие из них параллельны фальшзапилам, некоторые даже
— Что это означает?
— Некоторые из ножевых порезов сделаны явно после распиливания, другие — до. Наверное, убийца пользовался ножом, разрезая плоть, пилой распиливал сочленения, потом опять брал нож и завершал работу — разъединял самые крепкие сухожилия и мышцы. Только кисти он почему-то отделил от рук не в месте сочленения, а чуть выше запястий.
Райан кивнул.
— Изабеллу Ганьон обезглавили, ее грудную клетку распороли ножом. На ее позвонках нет следов пиления.
Некоторое время мы оба молчали, раздумывая о том, что я только что сказала. Я хотела предоставить Райану возможность переварить полученную информацию и лишь потом выдать главное.
— Я изучила также и кости Тротье.
Райан пристально взглянул на меня голубыми глазами. Его удлиненное лицо напряглось и сильнее вытянулось. Он приготовился услышать мою следующую фразу.
— На них идентичные следы распиливания и ножевые порезы.
Райан сглотнул, шумно вздохнул…
— По-моему, в жилах этого типа не кровь, — медленно произнес детектив, — а фреон.
В кабинет заглянул проходивший мимо уборщик.
Мы с Райаном повернули голову. Увидев мрачное выражение наших лиц, человек торопливо исчез. Райан серьезно посмотрел мне в глаза:
— Расскажите все это Клоделю. Ваши слова не лишены смысла.
— Сначала мне хотелось бы уточнить некоторые детали.
Он удалился не попрощавшись. Я убрала кости и, оставив коробки на столе, вышла в коридор. Часы над лифтом показывали шесть тридцать. Я планировала решить сегодня еще два вопроса и, хотя понимала, что уже слишком поздно, попыталась это сделать.
На моем этаже в самом конце коридора, с правой стороны, располагался кабинет с надписью: «ИНФОРМАЦИОННЫЙ ОТДЕЛ».
После долгой подготовки осенью прошлого года мы наконец-то достигли желанной цели: процесс компьютеризации работы ЛМЛ и ЛСЖ завершился. Теперь дела последних нескольких лет с отчетами всех подразделений были внесены в оперативную базу данных. Информацию о старых тоже постепенно вводили. Наконец-то мы вошли в век компьютерных технологий. Под предводительством Люси Дюмон.
Ее дверь была закрыта. Я постучала, заранее зная, что ответа не получу. В шесть тридцать вечера даже Люси Дюмон обычно уже дома.
Я устало вернулась в свой офис, достала книгу с телефонами членов Американской академии судебных наук и нашла нужную мне фамилию. Глянула на часы, подсчитывая в уме, который сейчас час в Оклахоме. Четыре сорок. Хотя я могла и ошибиться.
Ответил мужской голос. Я сказала, что хочу поговорить с Ароном Калвертом. Голос дружелюбно и гнусаво объяснил, что это ночная смена охраны, что Калверта нет, но ему с удовольствием передадут сообщение. Я оставила свое имя и номер телефона и повесила трубку, так и не выяснив, с человеком из какого часового пояса побеседовала.