Уже не больно, или Я снова живу
Шрифт:
– Доплывешь сюда, Светка, ха-ха-ха, – дразнился второй, с середины речки.
– Какие вредные, противные мальчишки! Ну почему они вечно обзываются и дергают ее, вместо того, чтобы помочь.
Светлана была одна среди шестерых мальчишек. Так сложилось, что в округе, в деревне у бабушки, где она проводила практически все каникулы и выходные, жили одни ребята, а девочек не было совсем. Приходилось гулять с ребятами. Они то брали ее собой в игры, то прогоняли, обзываясь. Она в долгу тоже не
– Значит заслужили.
Наверно, благодаря, задирам ребятам она и научилась так хорошо плавать. Разумеется, не сразу, на это ушло три лета, потому как привитый ей бабушкой страх воды мешал процессу обучения. Оно, и понятно, отец ее утонул в этих краях. Само собой разумеется, бабушка боялась за внучку. Но внутренний стрежень Светы, заметный с детства, не давал шансов страху, и постепенно поборов его, она научилась плавать в этой мутной, с илистым дном и поросшей камышом речке. Где не видно дна, где из-под ног бьют родники, и зубы сводит от холода. Но она смогла, победила свой страх и достигла цели.
Это ее внутреннее врожденное упорство, целеустремленность, умение всегда получать желаемое проявлялись и в детстве, и в юности, и до той роковой ошибки, до того дня, как на ее безымянный палец надели кольцо.
С каждым годом отшлифовывая свое мастерство, теперь уже она, заплыв на середину реки, кричала ребятам, чтобы они ее догнали.
Годы, проведенные в деревне, она вспоминает с теплом. У не было настоящее девство с печеной в костре картошкой, с прятками, с ночными посиделками у костра, с шалашом, велосипедом – громоздким, выкрашенным бабушкой в чёрный цвет, с речкой, качелей из веревки, переброшенной через ветку. Золотое детство. Был в этом детстве и разбитый, сломанный нос, и неоднократные вывихи ног, укусы собак, в общем, полный набор. И забавы, и закалка.
Провалившись в воспоминания о годах детства, она проплавала около часа. Пора было идти на ужин. Хюррем уже наверно, распорядилась, чтобы многочисленным гостям подали разнообразные блюда.
Аромат вкусностей магнитом притягивал отдыхающих, официанты и сотрудник сновали туда-суда, восполняя съеденные блюда.
Светлане не очень хотелось есть, взяв немного овощей с кусочком рыбы и фруктов, она желала уединиться за маленьким столиком, неспешно наслаждаясь ужином и закатом.
Ее планам сбыться не удалось, двое ребят, уточнив можно ли присесть сели за ее столик.
– Может они геи, – подумалось ей.
Ребята оказались вполне традиционной ориентации. Очевидно, приняв ее сдержанную улыбку за намерение пообщаться, завели непринужденный
Куда деваться, пришлось поддерживать беседу, но максимально холодно и сдержанно, исключительно из чувства вежливости. Разговор о природе и погоде быстро иссяк, и пошли более конкретные вопросы: с кем отдыхает и как долго будет здесь, а почему же одна, а может познакомимся поближе, а с какого она города и так далее и тому подобное.
Ссылаясь на очень плотный график экскурсий, она сказала, что не будет иметь ни малейшей возможности составить им компанию. На этом она надеялась завершить разговор тем более, что ее собеседники заканчивали свою трапезу. Разочарование промелькнуло на лицах молодых людей и, действительно, они вскорости ее оставили. С облегчением Светлана взяла еще фруктов и вернулась на свое место.
Нет теперь никто не отвлечет ее от созерцания прекрасной восточной сказки. Она вновь погрузилась в свои размышления, в глубину себя. Крики детей за соседними столиками, не менее шумные родители и громкие разговоры, свободных от уз отдыхающих, ее не отвлекали. Она перенеслась в мир самоанализа.
8
Немаловажный инсайд, которой она вынесла из терапии –это понимание того, что такое ее личное счастье. Раньше, для нее обязательным, крайне необходимыми условием ее персонального счастья было наличие семьи. А семьи не было долгие годы, и периоды страданий и слез накрывали ее тягостными волнами. Боль и переживание по этому поводу буквально топили ее, не позволяя наслаждаться жизнью.
Она страстно хотела обрести счастливые отношения. Потому то и было так сложно смотреть правде в глаза и признавать очевидное – то к чему она так долго шла попросту не существует. Было тяжело потерять свою мечу. Ведь что потом? Опять одиночество, опять бесплодные поиски и разочарование, опять слезы перед сном. Это в довершение к деструктивному сценарию, страхам и комплексам сыграло роковую роль.
Но слава Богу теперь она счастлива и действительно ПОНЯЛА, а не переняла на уровне присоединения к чужому умозаключению. Она, действительно, поняла, что все необходимое для счастья у нее есть. И если судьба, или Вселенная, решит, то пошлет ей и семью, и детей. И одиночество – это вовсе не одиночество, – это свобода, возможность создавать свою жизнь, исполнять мечты и жить. Конечно, она не отказалась от своего желания, и естественно, ей по-прежнему хотелось, чтобы рядом был любимый и любящий мужчина. Она просто перестала страдать от того, что этого пока нет. Это перестало быть обязательным, единственно возможным условием счастья. Она стала спокойнее, психологически взрослее.
Конец ознакомительного фрагмента.