Уже тридцать минут на луне…
Шрифт:
Это было вполне естественно — корабль при старте сдувал всю пыль, затем она быстро оседала обратно тонким слоем. Пыль эта появилась только после основания Базы — от воздействия огненных струй многочисленных ракет на почву, и была, в некотором роде, местной достопримечательностью.
Но именно отсутствие следов вдруг убедило его, что корабля и в самом деле нет и бежать, собственно, некуда.
Он остановился.
Склоны кратера напоминали трибуны огромного стадиона — так тысяч на триста зрителей. Справа трибуны были освещены солнцем. Слева непроницаемая тень залила и трибуны
На гребне кратера неторопливо вращались лопоухие антенны приводных радаров. Андрей вспомнил, что они были неподвижны, когда он вышел из ракеты, но сделать какие-либо выводы не смог — оцепенение еще не прошло. Автоматически, как на учениях, он нажал кнопку связи.
— “Рубин”, я Лавров. Андрей Лавров вызывает с Базы лунолет “Рубин”, — сказал он, уже понимая, что его маломощный передатчик не слышен на корабле, ушедшем за сотни километров.
В это время из-за гребня выползла маленькая светлая точка и стала неторопливо пробираться между звездами. Тотчас же оцепенение исчезло. Голова сделалась свежей и ясной. Андрей почувствовал, что к нему возвращается хорошее настроение. Шел связной спутник — судя по всему, экваториальный. Жизнь снова стала хороша и удивительна.
Он нажал на пульте кнопку дальней связи. Теперь следовало встать лицом к спутнику, и тогда радиоволны, сорвавшиеся с рожек его шлема, будут уловлены на спутнике, записаны, переданы на остальные спутники, и с одного из них — на Станцию.
— Станция, я Лавров. Андрей Лавров вызывает Станцию через спутник. Прием.
Несколько секунд молчания. Спутник светился все ярче странным дрожащим сиянием.
— Станция, я Лавров. Андрей Лавров вызывает Станцию через спутник. Прием.
Станция не отвечала.
Только тут Андрей вспомнил, что гораздо проще было вызвать Станцию через видеофон Базы по радиорелейной линии. Он повернулся к Базе.
На него огромными прыжками мчался осьминог, или как его там — громадная механическая тварь с извивающимися щупальцами. На нелепой круглой голове ярко пылали два красных глаза.
Первый раз в своей жизни Андрей почувствовал дикий, панический страх.
Андрей не побежал и не закричал. Полсекунды, может быть, секунду страх подержал его за горло и отступил. Все встало на свои места. К нему стремглав мчалась умная машина, созданная лучшими инженерами планеты. Андрей не знал только зачем.
Через секунду гибкие щупальца оплели его тело и увлекли под плоское брюхо машины. Тотчас же она помчалась обратно. Ненадолго стало непроницаемо черно. Затем вспыхнул свет, и осьминог осторожно поставил Андрея на пластикатовый пол под куполом Базы.
Большой экран видеофона ярко светился, и с него жестикулировал и безмолвно шевелил губами профессор Смольный — начальник Станции.
Андрей мгновенно включил внешнюю связь.
— …дракон! — услышал он голос профессора — Немедленно возьмите красные программы А-ноль и Т-ноль
3
Немного выше экрана по кругу мягкими толчками спешила стрелка секундомера.
Андрей взглянул на него: прошло ровно двадцать минут с момента посадки “Рубина”.
— Иннокентий Борисович, я знаю, что там дракон, — сказал Андрей. — Он только что втащил меня сюда. Я пойду, но, пожалуй, мне его не одолеть.
— Я не о нем говорю. — Несмотря на всю серьезность момента, профессор улыбнулся. — Потерпел аварию “Счастливый дракон” Юкавы. Автоматы только что посадили его к вам на Базу. Пилот ранен. Берите “колобок” и аварийного робота, программы А—ноль и Т—ноль (программы “беспрекословное подчинение любым распоряжениям”, автоматически вспомнил Андрей). Если понадобится, вскрывайте ракету. А эту программу оставьте.
Андрей посмотрел на свои руки и увидел, что все еще держит программу “камбалы”. Он положил ее в ящик и взял две красные карточки.
— Иннокентий Борисович! — сказал он, идя к выходу. — Прикажите вашему осьминогу, чтобы он не мешал мне.
— Он не будет мешать, — ответил профессор. — Вы еще скажете ему спасибо. “Дракон” уже заходил на посадку. Вот он и бросился на выручку — ведь это была его обязанность.
— А где “Рубин”? — спросил Андрей уже из шлюза. Дверь закрылась, но голос профессора звучал под шлемом так же отчетливо — действовала внутренняя система связи.
— Ему пришлось уйти на орбиту. Надо было освободить место: автоматы сажают всегда точно в центр. Времени оставалось в обрез — мы перехватили Юкаву, когда он уже падал с орбиты. У него взорвался ракетный стабилизатор. Возвращать вас было некогда. Я попытался соединиться с вами, но у вас была выключена связь. Тогда я решил, что вы не соскучитесь на новом месте, и дал “Рубину” команду взлететь. Но вы остались очень кстати — Юкава сам выйти не сможет. А “Рубин” прибудет к вам только через два часа, когда облетит Луну.
— Юмашев будет садиться сам?
— Конечно. Если доверить посадку автоматам, они опустят “Рубин” прямо на “Счастливого дракона”. А с ручным управлением Юмашев на этом пятачке усадит рядышком десяток кораблей. Вы же знаете — он ас лунных посадок.
Дослушивал профессора Андрей уже на бегу. Проглотив красные карточки с аварийными индексами, роботы вспыхнули огнями. Андрей вскочил в уютную кабину “колобка” и переключил связь на роботов.
— К ракете — самый полный ход, — сказал он.
Длинная тонкая сигара в черно-белую клетку лежала на боку в центре космодрома, нелепо задрав ногу с ракетным стабилизатором.
По приказу Андрея аварийный робот умело вскрыл ракету (“Как банку с кильками”, — подумал Андрей). Стараясь не зацепиться скафандром за острые края отверстия, Андрей пробрался в кабину.
“Колобок” быстро доставил потерявшего сознание Юкаву к Базе, Андрей внес пилота под купол, уложил на раскладную койку, подтащив ее поближе к экрану, и стал снимать с него шлем. Конструкция шлема была ему незнакома, но он довольно удачно справился со своей задачей. С экрана следили за каждым его движением три человека, готовые в любой момент подать совет.