Ужин с аристократом
Шрифт:
– Ладно, потерпим.
– Да уж потерпите. Так что осталось только торжественно вручить им документы, и они свое образования могут считать законченным.
– И Леня? – Недоверчиво переспросил Олег.
– И Леня. – Усмехнулся в трубку профессор Слоун: – Представьте себе, на отлично. Случай уникальный – отъявленный хулиган выбрал факультет криминалистики и блистательно его завершил.
– Вы меня и вправду обрадовали. Надо будет отметить это событие. Что если сегодня вечером я приглашу вас с ректором поужинать?
– Я с огромным удовольствием. А насколько располагает временем сэр Чарльз, я не знаю.
– А вы поговорите с ним и позвоните мне.
– Нет, мистер Голенев. Хоть мы с ректором считаемся друзьями, приглашение должно
– Не возражаю, – ответил Олег и набрал номер ректора. Но секретарша не смогла его соединить:
– Сэр Вайтли сейчас занят. Оставьте ваш номер.
Голенев продиктовал телефон, убрал трубку в карман и прибавил скорость. Известие о том, что Леня сдал экзамен на отлично, обрадовало Олега. Он вспомнил, как они вместе с бывшим детдомовцем Леней Касаткиным бросали курить. Даже поспорили, если кто закурит – лишится шевелюры. Однажды Голенев договор нарушил. Но Леня его простил, и бриться наголо не пришлось. После гибели Постникова Олег закурил снова и больше бросать не пытался, но Леня курить не начал. Парень не стал пьяницей или наркоманом, но пока рос, приемному отцу проблем хватило и без этого. Голенев-Касаткин таил в себе необычайный запас энергии, который выплескивался в самых разнообразных и не всегда пристойных формах. Парень мог подложить на стул учителя муляж кобры, украденный им из кабинета биологии, или принести на урок живого крокодила. Это пока был подростком. В студенческие годы он шалил еще с большей фантазией.
На третьем курсе, изменив голос, позвонил в службу безопасности и сообщил, что в университете заложена бомба. За эту шалость Леню чуть не исключили. Олегу с трудом удалось уговорить ректора проявить снисхождение к сыну. После трудного разговора с сэром Чарльзом он даже взялся за ремень. Но перед тем как выпороть чадо, приказал объяснить причину хулиганского поступка. Выяснилось, что весь курс Лени мечтал попасть на концерт Майкла Джексона в Лондоне. И не только его курс, но и многие другие студенты. Пока искали бомбу, они всей компанией на этот концерт и отправились. Олег пороть сына не стал, но все, что думает о нем, высказал без стеснения. Разговор подействовал. Ангелом Леня не заделался, но подобного безобразия больше себе не позволял, да и учиться стал лучше. Тем не менее известие о том, что он сдал последний экзамен на отлично, Голенева приятно удивило.
По обе стороны трассы тянулись поля, отгороженные от дороги сетчатым забором. На сочной темно-зеленой траве паслись отары знаменитых уэльских овец. Здешние фермеры специализировались на разведении племенных животных. Олег вспомнил картины старых английских мастеров. Не так давно он ездил со своими ребятами в национальную галерею и там подобных пейзажей насмотрелся вдоволь. И сейчас, поглядывая в окно, удивился, насколько точно передавали художники картины своей родины, которые за пару сотен лет не слишком изменились.
До Сванси оставалось километров сорок, когда зазвонил телефон. Олег взял трубку и поехал тише. Он ждал звонка ректора, и не ошибся. Звонил сэр Чарльз.
– Мистер Голенев, профессор Слоун уже передал мне ваше приглашение. К сожалению, сегодня вечером я занят. Как я понимаю, вы после торжества, связанного с вручением дипломов, собираетесь на родину. Или я не прав?
– Вы правы, я планировал ехать в Россию.
– Хотел бы с вами встретиться до вашего отъезда, и как можно скорее.
– Готов в любое время. Вы человек занятой, а я о себе этого сказать не могу. К тому же и мне надо вам кое-что сказать.
– Прекрасно. Я хотел бы вас видеть завтра утром в своем кабинете. В десять вам не рано?
– Ровно в десять я у вас.
– До встречи, господин Голенев. И хочу вас поблагодарить за ваши хлопоты. О поездке в Россию наших студентов мне тоже доложили.
Подъезжая к дому, Олег увидел маленькую японскую машинку Юлика и обрадовался: “Неужели ребята приехали?” Но Юлик приехал один. Голенев обнял юношу.
– Поздравляю с защитой.
– Спасибо. Я приехал посоветоваться.
Голенев
– Есть хочешь?
– Нет, я пообедал в университетской столовой.
– Тогда выкладывай.
– Меня сегодня вызвал к себе наш ректор, – начал Юлик и замолчал.
– Дальше, – поторопил Голенев.
– Он предложил мне остаться в университете в качестве профессора.
Олег немного растерялся от известия, но вида не подал:
– И что ты решил?
– Пока ничего. Хотел услышать, дядя Олег, твое мнение.
– Ты уже сам взрослый мужик. Я за тебя решать не могу.
– Я этого не прошу. Хочу знать, что ты об этом думаешь?
Голенев встал с кресла и подошел к окну. Ему не хотелось, чтобы Юлик видел его лицо:
– Я рассчитывал, что ты приедешь в Глухов и займешь место своего отца. Леня, Митя, Саша и Тема стали бы твоими помощниками. Вместе вы бы подняли город. Это моя мечта. Но мечты не всегда осуществляются. Я человек уже не молодой, и это хорошо понимаю.
Юлик поднялся и подошел к Голеневу:
– Тогда я откажусь. Мне тоже, дядя Олег, хочется домой. Я маму давно не видел. И потом, там… – И он явно смутился.
– Кто там? Договаривай.
– Да, так… – Уклонился от ответа юноша.
– Не хочешь, не говори. – Улыбнулся Голенев: – Но решать этот вопрос придется тебе самому.
– Я уже решил. Ира давно не звонила?
– Надеюсь, приедет на ваше торжество.
– Правда!? Откуда ты знаешь? – Юлик не смог скрыть волнения, густо покраснел и стал очень похож на отца. Олег невольно воскресил в памяти образ погибшего друга.
– Ты мне так и не ответил, – напомнил Юлик.
– Я послал ей телеграмму. Если не могла, позвонила бы. Значит, собирается. – Улыбнулся Олег и подумал: “Неужели у Юлика к Ире что-то серьезное?”
– Здорово! Можно я поеду ее встречу?
– Конечно, поедем вместе. Она, когда возьмет билет, мне сообщит.
Юлик еще немного посидел с Голеневым. Но выглядел рассеянным и часто смотрел на часы. Олег его не задерживал. Простившись с парнем, он вышел в сад, спустился к пляжу и уселся в шезлонг. На столике еще лежали сигареты Маки и бутылка коньяка. Он налил себе пол-стакана, сделал глоток, припомнил смущенное лицо Юлика и вытянул из пачки сигарету. Пролежав несколько дней на улице, табак немного отсырел, но Голенев этого не заметил. Сегодня он как-то особенно остро понял, что его дети выросли. У них уже начинается своя взрослая жизнь, и он сомневался, вправе ли навязывать придуманную для них жизненную схему. Но тогда как быть с целью, ради которой он столько потратил сил и времени? Он учил своих сынов и Юлика Постникова, для того, чтобы повзрослев, они вернулись домой и сделали, то, что не смогли их родители. Создали хоть в маленьком Глухове модель нормальной европейской жизни. Голеневу для этого не хватало образование. Он, конечно, поможет, и сил еще достаточно, но руль брать в свои руки должны молодые. Потом он стал думать об Ире. Его с девушкой связывали какие-то особенно нежные отношения. Когда Ира приезжала, все наполнялось удивительным светом. Ира излучала солнышко. Ему было грустно, что у Лены и Трофима не все хорошо. Он знал, что отчим Ирочки становится пьяницей. Голенев не понимал почему? Ведь Трофим занял место Постникова. У мэра города нагрузка не шуточная. Молодого мужика это должно стимулировать. Рядом любимая жена, хороший новый дом, возможность помогать людям своей работой. Что еще нужно для счастья мужчины!? А он запил. Голенев сам стал понемножку прикладываться к спиртному. Недаром любовница его предупредила – “Смотри не спейся”. Но с ним все понятно. Настоящего острого дела нет. На родине прекрасно обходятся без него. И здесь, в Англии, парни учатся без его помощи. Большой любви тоже нет. Мака скорее привычка, чем лирическая привязанность. Ее тело по-прежнему волнует его мужское начало, оставляя душу и сердце спокойными. Но зависимости от алкоголя Голенев не боялся. Он знал, в любой момент может убрать бутылку в бар и забыть о ее существовании.