Ужин со смертельным исходом

Макдональд Джон Данн

— Как обычно, Джени, — проговорил я, и голос мой прозвучал почему-то слишком громко. Как будто другие люди в этом заведении говорили не так, как всегда. И из кухни не доносится обычный гам. Казалось, все смотрят на меня, как будто я какой-то чудик или что-то

вроде того.

Через некоторое время Джени принесла мой заказ, и я сказал:

— Принеси себе кофе и посиди со мной.

Она так и сделала. Села напротив меня. Я посмотрел на нее и понял, что она не собирается задавать никаких вопросов. Тогда негромко произнес:

— Это было паршиво, и я пока не могу об этом говорить.

— Да я по твоему виду поняла, что это было паршиво, Джо, — отозвалась она.

Лишь начав есть, я понял, до чего же голоден. Джени была спокойной, такой, какой мне хотелось ее видеть. Она — сильная девушка. Джени крупная, и, взглянув на нее, я подумал, что на самом деле она не такая, уж невзрачная. Не хорошенькая, но и не невзрачная. Пожалуй, представительная, если это применимо к девушке.

И мне вдруг стало стыдно. Стыдно за себя. Стыдно за Джозефа Малески. Потому что вот ведь что я делаю: встречаюсь с Джени, и при этом мне не нравятся в ней некоторые вещи. К примеру, то, что руки у нее какие-то грубые, с красными костяшками пальцев, и она все время их прячет, когда мы с ней куда-нибудь идем. А если не помоет волосы, то от них слегка пахнет кухней, потому что у них подают много жареных блюд и Джени весь день снует на кухню и обратно.

Что

я хочу? Бог мой, одну из тех женщин, около которых провел эту ночь? Да кто я такой, черт меня подери? Я продолжал есть, глядя на Джени новыми глазами. Вот, значит, я какой: встречаюсь с ней, и при этом мне не нравятся вещи, которые означают, что она хорошая детка, потому что ее семье ох как нелегко было поднимать этот ресторан и она вкалывает как лошадь.

Побыв с ней, я почувствовал себя лучше, почувствовал себя чистым, как будто уже принял душ, который собирался принять перед тем, как завалиться спать. Я доел, отставил тарелку. Джени снова налила мне полную чашку кофе, поставила кофейник и хотела было снова убрать руку на колени, но я крепко схватил ее и удержал. Она покраснела, и я знал, что на нас смотрят.

Но мне хотелось подурачиться. Хотелось выдать ей какую-нибудь прибаутку, как я всегда делаю. Но я продолжал сидеть словно большое чучело, только и сказал:

— Джени.

Хороша прибаутка! Просто умора. А потом у меня защипало глаза, как будто я снова стал маленьким. Я отпустил ее руку, и она положила ее на колени. А я даже больше не мог смотреть на нее. Дошел до самого участка, прежде чем вспомнил, что вышел не заплатив.

Отправляясь на боковую, я надеялся, что, когда проснусь, все те люди станут для меня всего лишь людьми из сна, не настоящими, живыми и теплыми, как Джени. Как Джени и я.