Узлы и волны
Шрифт:
– Тут всё в контейнерах, – тяжело вздохнула я, – непрозрачных.
– Они подписаны, – снова внимание в телефон, – духовой шкаф справа, блюда на полке у раковины, приборы в верхнем ящике.
О, это я заметила, спасибо.
– Что будет кушать, моё солнышко? – пригладила Кису шерстку на голове, – рыбку?
– Там должен быть гротен к ней, хотя я не против рататуя, что остался с обеда, – ответил Оз.
Поворачивалась к нему я медленно и с извинительной улыбкой. Он заметил это боковым зрением, вгляделся в моё лицо, перевёл
– Вот, значит, как, – иронично.
Замявшаяся я нашла всё, что он перечислил, и поставила разогреваться, чуть не забыв про себя. Мы с Гисом хотели что-то пожиже.
– Будешь супчик? – поставила высокий контейнер на стол, – у тебя вообще есть своя мисочка?
– Я все ещё жду, что ты спрашиваешь это у меня, – хмыкнул Оз.
– Какого черта тебя не было на встрече с этими… (ненормальными) Элкоцерами?! – заставил меня вздрогнуть крик Райрана, пока тот яростно шагал в сторону обеденного стола у самых витражных окон, – я, черт тебя дери, не нанимался… чего ты скалишься, шут, мать твою за шкирку?
Всё это было выдано громогласно и на онтелбанском, с их отчетливыми рычащими фразами. Интересно, в восприятии Оза я должна была понять или нет? Он же не знает какие именно языки я знаю и в какой степени. В системе этого не указано, папа постарался.
– И тебе доброй ночи, Райран, – и в самом деле улыбнулся Оз-зи, только говорил он на нашем и спокойно, – я проспал.
Если бы на меня так наорали, то я бы как минимум была в ужасе, что собственно и демонстрировала. Крик в любых его проявлениях – вообще не моё. Я его последнее время опасаюсь и реагирую плохо.
– Прос… – скривился мужчина, – чего… (блин)? – и тут его взгляд различил мимикрирующую под кухню меня, очертившись ровными кругами глаз, светлой радужки и сузившихся зрачков, – ма-атерь божья, ты реально её сюда притащил.
Всё ещё на «непонятном мне языке», но уже совсем по-другому: стократно тише, спокойнее и удивлённее, пусть и со стальными нотками в голосе.
– Продолжай, Ая, он нам не помешает, – принял свою еду почему-то яро довольный Оз, – а ты не выражайся при ней, – смешок, – да, Ая. Вопрос. Насколько хорошо ты знаешь Онтелбанский?
На уровне широкого использования. Я могла перевести даже ругательства его деда.
– Отдельные слова, – солгала.
И очень сильно этому испугалась, отчего пришлось поворачиваться к духовке быстрее, скрыв глаза от его возможности всё понять.
– Вообще при ней ничего не говори, – перешёл на тот язык Оз, – если не поймёт, то додумает. А у тебя не рот, а чисто помойная яма.
Райран вынул из нагрудного кармана пиджака пачку сигарет и достал одну.
– Кто бы говорил, – усмехнулся мужчина.
– И это тоже нет, – щурил глаза от того, как я перегрела его еду крокодил, – она костнийка. Ей это не понравится.
Дед фыркнул.
– Хорошо же у тебя зудит, сучёныш, если ты сам себя в дерьмо загнал, –
Садилась я ровно за Оза, чтобы меня больше никто не рассматривал. И вроде как соврала, так что отвечать не могу, но с другой стороны бесит, аж руки трясутся.
– На ушко Нифелии поворчи, – ядовито ухмыльнулся Оз-зи, – она оценит твои предварительные ласки.
А. Это у них семейная манера общения. Зачем папа учил меня этому языку? Лучше бы я просто слушала абракадабру.
– Ох и сволочь, – прошипел дед, – я тебе и слова не сказал, что ты эту бледную немощь собрался… а погоди. А чего это она здесь глазками лупкает? Утырок Фиджез уже подъезжает? – перевозбужденное, – или всё же дал добро?
Оз цокнул. Я сузила всю свою злость на мужчине, причём он сразу же отвёл взгляд.
– После того, что ты ему сказал, он мне ещё и запрет выставил на приближение к ней ближе, чем на полтора метра, – смешок капитана, – так что фильтруй общение с ним. Особенно про меня и Аямако.
Деду это не понравилось, он встал, сжал пальцами злосчастную сигарету, которая в Костне была такой редкостью, что я видела её впервые вживую, затем приблизился и даже вытянулся, чтобы прошипеть для меня:
– Я уже говорил твоему отцу, – на костнийском, – но повторю для тебя. Хотя нет, перефразирую: единственное, о чём я сожалею в отношении тебя и твоей семьи, мелкая Фиджез, это то, что этот обалдуй, – на Оза, – не станет пользовать тебя и бросать. Ты этого достойна.
Я насупилась.
– Чем же это? – дала волю эмоциям, – тем, что у вас мания величия? Или тем, что вы не можете забыть прошлое, на которое всем давно плевать? – смешок, – и вообще – какого чёрта вы в таком случае пытаетесь мою маму убедить в том, что папа плохой, а меня корите за него?
– Райран, иди отсюда, – скрестил руки на груди Оз-зи, – твои слова сейчас…
– А потому, что только ты его кровь, – как-то неестественно повел глазами мужчина, – и как бы ты не старалась делать вид блеющей овечки – в твоем роду были подлецы и негодяи, в которых ту пошла не менее сильно, чем он в свою пришибленную мать, – на Оза.
И он постарался уйти быстрее. Да вот только так меня вывести!
– Сходите поплачьте по этому поводу, – отчеканила ледяным тоном, – и про свою несчастную судьбу не забудьте.
Оборачивался он ко мне с таким шоком, что откровенный хохот Оза сбоку не сбил меня от взгляда ему в глаза.
– Слы… слышал? – потерялся в остальном шуме голос Райрана, – а ты говоришь хрупкая нежная девочка.
Озерфир хмыкнул и продолжил есть, будто ничего и не произошло.
– «Глаз за глаз», забыл? Основной принцип поведения Аи, – он как обычно странно взял вилку, – со мной она милая и мягкая мимозка, – смешок, – а ты идиот.