Узлы и волны
Шрифт:
– Десять, девять…
– Оу, первый побег? – нашлась готовящаяся к душу Фрея, – до мальчиков двенадцать шагов, а не десять.
Я кивнула.
– Его шагов десять, – вынула наушники, – и я не сбегаю. Просто подожду в коридоре – здесь всегда душно.
Она хохотнула.
– Со мной говорить не хочешь? – ей снова было весело.
Мне оставалось только кивнуть.
– Кидалова, – пожала голыми плечами она.
– С тобой слишком сложно, – сообщила ей, – особенно в последнее время.
Несколько шагов
– Я не буду подстраиваться под твои новые приколы из-за нового тупого парня, – язвительно процедила она, – косячишь снова ты, а виноваты будут все вокруг. Не я одна говорю тебе про вторые грабли, Мак. Он тебя настраивает на то, чтобы ты обрывала связи, кроме нужных ему. Это ужасно. Ты останешься ни с чем. Как и в прошлый раз.
У меня явно был усталый взгляд. Ну сколько можно это говорить? Ещё и имея ввиду то, что она не знала какой именно Оз. Он не похож на Реджи. Бережный и спокойный. Как можно не видеть разницу и давить на меня?
– До завтра, – вышла спиной вперед я, – хорошего тебе выходного, Фрея.
Она успела только фыркнуть мне вслед, пока не закрылась дверь. А мне – те двенадцать шагов до раздевалки мальчиков, параллельно вставляя наушники, заминка на поиск песни и войти в такое же душное помещение только не для моего пола. А после ряды шкафчиков под: «Тёмный как ночь, сладкий как грех
Я тебя сегодня украду у всех».
(Здесь и далее: Текст песни "Тёмная вода" Шура Би-2)
И плевать, что мальчики слегка в шоке. Особенно те, которые только вышли из душа в полотенцах. Не знаю, как они, но мы белье меняли уже в душевых кабинках. Надеюсь я тут не устрою им первое обнажение перед женщиной.
– Мак, ты… – Грегори спрятался от меня за средний шкафчик первый, – слушай, может хотя бы… ладно, всё, я молчу.
А я остановилась у шкафчика, подписанного «Озерфир Лакмаар», села на лавочку и натянула капюшон на глаза, не забыв вытянуть ноги вперед.
«В уголках кровь, в уголках смех
Сдерживаем рёбрами чудовищ всех».
Грусть. Вот, что это было. Бессилие от того, что все вокруг поступают неприятно для тебя. А что ещё она могла обсуждать про меня? Она делала это не в свою честь только в те разы, когда я где-то провинилась или сглупила по её мнению. А ещё это её вечное «Бросишь, уйдёшь, оставишь». Будто мне становилось приятно от того, как она мной дорожит. Но нет – она вызывала этим отторжение. Я не могла заставить себя сидеть с ней тогда, когда она так выражалась.
«Тонкий как лёд, жадный как страх
Если бы могли, сожгли бы на кострах».
– Ну и кто из? – сел на корточки
Мокрый. С его волос ещё капала вода, а от тела в нос врывался отличительный запах мыла. Рука сама собой потянулась, чтобы стереть с его щеки веселый ручеек влаги. Как же он при этом смотрел на меня!
«Ты червовый сад, червивый валет
Вот тело твоё, но души в нём нет».
– Я поговорю, – поднялся через минуту моего молчания парень, – завтра. А ты по дороге всё расскажешь, особенно то, что именно тебя так сильно расстраивает.
– Аро к себе зовёт вечером, – упал рядом со мной уже одетый Грегори, – вы же оба поедете? Захватите меня, а.
У Оза было другое решение:
– Мы не едем, – отчеканил и надел рубашку.
Грег пытался найти ответ во мне. Не нашел.
– Почему нет? – решила ему помочь, – тебе же всё равно придётся вернуться в город. Допоздна в любом случае тебя никто удерживать не будет.
Папа не любит ночные поездки.
– «Тебе»? – уставился на меня свысока капитан, – я хотел увезти тебя обратно.
Обтекаемо он говорил, вредный.
– Вернусь с папой утром, – ответила ему.
Сидеть в одной комнате с Фреей совсем не хотелось. Для Оз-зи же это казалось катастрофой, потому как он хмурился сильнее обычного.
– Оз, давай… – начала было, но передумала говорить именно это, – мне нужно общение с родителями, а тебе с друзьями. К тому же мы расстаемся на самую обычную ночь. Как и до этого.
Он застегнул бомбер.
– Воскресенье тоже день ночевки у меня, – напомнил.
Я пожала плечами.
– Значит на следующей неделе у тебя будет три дня, – рассудила.
Ему это не понравилось. Но тут смысл в том, что ему понравилось бы, только если бы я сказала, что переезжаю к нему навсегда.
– Поговорим об этом позже, – сказал мне завуалированное чёткое «нет».
А спорить я вообще не хотела. Поэтому поднялась и протянула ему свои вещи.
***
Я поставила туфли в мамину обувницу, потянулась и прошлёпала босыми ступнями в комнату, чтобы с огромным удовольствием завалиться на диван.
– У меня было стойкое убеждение, что тебе нравится путешествовать со мной на двухместке, – Оз, в отличие от меня, делал всё неспешно, выверено и без лишних звуков.
Я, например, решила громко и протяжно чихнуть, вызвав у напряжённого приездом ко мне домой Оз-зи смешок.
– Будь здорова, – напугал меня голос Лернта со стороны кухни.
Чашка чая в его руке кооперировалась с забавной футболкой с кошачьими ушами в виде узора, но дисгармонировала с поджатыми губами и негодованием во взгляде на Оза. Последнему было всё равно – он протягивал мне платок и садился рядом, принимая максимально закрытую для коммуникаций позу.