Узник Гуантанамо
Шрифт:
Гул в чаще то стихал, то нарастал, к нему присоединился рев – проснулись ночные хищники. Пятин не спал: положив автомат на колени, он сидел, сложив ноги по-турецки, рядом с трупом, и калмыцкие скулы Пятина серебрила луна.
Связь с Белорыбиным была отличная: капитан доложил о завершении работ по расчистке местности. Ждали только «Любавы»…
Майору Тарасову была непонятна эта операция, и он списывал все на несогласованность командирских действий – в Конгомбе, московском Генштабе и заокеанском Пентагоне. Вроде и одно дело вместе делаем, только цели
– Товарищ майор! – шепотом подозвал подошедший сержант. – Там, в зарослях, огоньки! Разрешите обстрелять!
– Не разрешаю, – спокойно отозвался Артем.
– Разрешите тогда осмотреть!
– Не разрешаю… Леопард задницу откусит. – И, глядя прямо в глаза удивленному спецназовцу, Тарасов добавил: – Скоро утро. Ничего не надо бояться, сержант.
Первые лучи солнца осветили изнанку жирных листьев, и тут заговорили «Любавы». Грохот, родившийся в нескольких километрах отсюда, ширился и рос. Белые полосы прочертили облака, и еще через секунду впереди ударил первый взрыв. Дрожь вспоротой земли докатилась до расположения группы. Бойцы уже не спали – они вглядывались в утыканный деревьями горизонт. Теперь был слышен пульсирующий вой – реактивные установки работали без передышки.
Артем смотрел в бинокль. Еще не рассвело. Оптика приблизила границу руин Нгомбе, вьющуюся между холмами дорогу и сплошной черно-бурый дым, поднимающийся над деревьями. Было страшно подумать о том аде, который разверзся там.
Запиликала рация.
– Гроза уже началась? Бери бойцов, майор, и двигай в квадрат 47-11, посмотри, что да как… – зарокотал голос российского представителя командования.
– Ясно, – без энтузиазма ответил Тарасов и кликнул прапора: – Пятин, действуем по штурмовому варианту. С богом…
Он поднял группу и погнал бегом туда, где только что перестали рваться реактивные снаряды. Последняя четверка спецназовцев, раскачивая, тащила упаковку с трупом. Спецназовцы в авангарде включили фонари, и мечущиеся огни отмечали путь группы. Минута в минуту, по расчетному времени, группа вымахнула на склон.
– Твою ж мать! – выдохнул кто-то.
На дымящейся, пробитой воронками желтой земле догорали грузовики, ящики и палатки и в самых причудливых позах громоздились трупы конгонийских боевиков – точнее, то, что от них осталось. Дунуло смрадом паленого мяса и резины.
Залпы «Любав» накрыли базу в самый неподходящий момент – боевики, похоже, разгружали прибывшую с севера колонну.
Артем поднял руку, и бойцы запылили вниз по склону, поводя автоматными стволами. Справа ударила короткая очередь: рослый сержант прекратил мучения похожего на кусок мяса с гриля черномазого, с хрипом ползущего из-под колес покосившейся «Тойоты». Упав на колено, Тарасов срезал очередью ошалевшего боевика с пулеметом, выскочившего из груды горящих контейнеров. Бухнуло несколько ручных гранат. Раздался отборный солдатский мат.
Зачистка закончилась. Артем подробно нанес на карту места
– Всем военнослужащим объявляю благодарность. Сейчас быстрым маршем прямиком на исходную. Нас заберут вертолеты…
– Товарищ майор, разрешите обратиться! – вякнул солдатик из второй шеренги. – А гильзы надо собрать?
– Чьи? – поднял брови Тарасов.
– Наши…
Стоявший рядом с солдатом Пятин отпустил тому незаметного пинка.
– Виноват, товарищ майор… – приглушенно выкрикнул солдатик.
– Здесь же тебе не стрельбище, мать твою, – ласково объяснил прапор. – Это война, сынок. Тут за собой убирать не обязательно…
«Чинуки» прибыли на точку в срок. Вздыбив пыль, машины приземлились, присев на шасси. Пилот хмуро козырнул, выслушал доклад Артема, брезгливо взглянул в сторону трупа и махнул жилистой рукой: грузиться.
Вертолеты сделали полный круг над еще дымящимися позициями боевиков и набрали высоту.
Об уничтожении гнезда повстанцев знал уже весь мир. По сообщениям массмедиа выходило, что боевиков разнесло в пух и прах неведомое оружие – чуть ли не тактический ядерный заряд. Американцы недоумевали, что-то подозревали и замышляли; в Москве удовлетворенно потирали руки – испытания «Любав» прошли по плану, а результатами обстрела можно было гордиться. Теперь оставалось соблюсти сугубую секретность…
На борт «Чинука» поступил приказ: бойцам российской группы прибыть на американскую базу для беседы с группой офицеров объединенного командования.
Усталый и злой Артем выбрался из брюха вертолета и откозырял группе военнослужащих, столпившихся на краю площадки. Подскочил Белорыбин.
– А у нас тут вроде как скандал образовался, – торопливым шепотом сообщил он. – Члены какие-то из миссии ООН приехали, приставали насчет вчерашнего обстрела. Вроде говорили, радиоактивный фон как-то где-то там повысился… Ну, а я дурака включил и отнекивался – не в курсе, мол, обращайтесь к Медведеву или Путину… Будьте готовы, товарищ майор…
– Догадался… пушкари с позиций нормально снялись?
– Так точно!
– А тебе вопросов не задавали?
– Ну кому придет в голову мне вопросы задавать? – усмехнулся Белорыбин.
Артем ободряюще хлопнул его по плечу.
Тут же вертелся представитель российского военного командования в чине подполковника. Невежливо отмахнувшись от бубнящего вполголоса чина, Артем направился в сторону административного блока, над которым гордо реял звездно-полосатый флаг.
Журналисты и множество военных в форме союзных сил ожидали прибытия героев дня. Два корреспондента АВС перехватили гордо шествующего пилота вертолета, и тот, повернувшись к камере медальным профилем, заговорил о святости демократических принципов и повсеместных славных победах американского оружия.