Узник комнаты страха
Шрифт:
Звук был где-то совсем рядом. Он даже стал громче. Он был знакомый, этот звонок. Прислушиваясь и очень осторожно подходя к повороту в коридоре, Виктор решил подсветить себе дорогу в темноте и вспомнил, что до сих пор не выключил мобильник. Он нажал кнопку для разъединения связи, готовый следующей кнопкой активировать фонарик. Несанкционированный гудок тут же вякнул и заглох.
Виктор осторожно высунул голову и заглянул за угол во мрак.
Нечто темное вдруг материализовалось из полутьмы, к которой еще не привыкли глаза. И сразу дикая боль оглушила
– Ты сошла с ума… – наконец как-то простонал он.
Вера, возвышаясь, наблюдала с триумфально поднятой головой, как он корчится, голый и униженный, не имеющий возможности нанести ответное оскорбление.
Осознание своей ничтожности и уязвимости вдруг горячей волной накрыло его тело, ударило в виски. Боль чуть ослабла, и Виктор, держась за стену, постарался подняться.
Женщина любовалась его муками, глядя с брезгливостью и триумфом одновременно.
Почувствовав, что боль постепенно покидает его, а силы, наоборот, возвращаются, Виктор резко распрямился и кинулся на Веру. Он схватил ее за горло и попытался найти пальцами нужные места. Он жаждал задушить вместе с ней и свою обиду.
И вдруг новый взрыв невыносимой боли раздробил его волю в прах – это Вера умудрилась снова приложиться коленкой к его паху. Виктор с отчаяньем понял, что она, оказывается, ждала от него именно такого выпада. Всем своим победно-безмятежным видом она нарочно дразнила, изображая, будто открыта, будто не защищена против атаки, а на самом же деле провоцировала его нападение и готовилась к тому моменту, когда он по дури откроет ей для нового удара свои чресла.
Скорчившись, Виктор засеменил в комнату и, добравшись до кровати, рухнул в постель.
Вера зашла следом – медленно, спокойно, по-хозяйски.
– Жеребец! – кинула она ему в спину и остановилась около кровати, спокойно наблюдая, как мужчина мучается от боли.
Виктор не отвечал. Он не знал, что ответить. Боль, собственно, уже отступила, но делать вид, что по-прежнему не можешь участвовать в общении, было выгодно, было гораздо лучше, чем искать оправдания, выслушивать обвинения и изображать, что раскаиваешься.
Вера тоже молчала. Она, как любая бизнес-вумен, умела ждать. Униженный и покоренный, мужчина, наконец, понял, что притворяться бесконечно мучеником он не в состоянии, и, успокоившись, сел на край кровати.
– А чего ты хотела? – первым заговорил он сам. – Я, между прочим, не для того тебя вчера выгнал, чтобы ее приветить. Я ее вообще впервые встретил вчера вечером. Уже после того, как ты ушла…
– Еще интереснее! – хмыкнула дамочка напротив и начала снимать пальто, что говорило о том, что она заинтересовалась и не собирается оставить бывшего друга в покое в самое ближайшее время. – И где же ты ее встретил? В соседней комнате?
– В подъезде, – буркнул мужчина, понимая, что
Вера молча села на стул, стоявший в углу. Теперь она была похожа на мучителя, знающего, что расправа неминуема, но оттягивающего момент, чтобы распалить свою кровожадность до предела. Она смотрела на него в упор и молчала. Было понятно, что говорить должен и будет он.
– Девочка заблудилась и замерзла…
– Девочка?! – возмутилась, перебив его, Вера. – Эта девочка уже может официально стоять на панели и, не сомневаюсь, так и делает! Кобыла это, а не девочка!
Вик решил, что спорить с ней в данной ситуации – это не самое мудрое решение и поэтому, пропустив уточнение мимо ушей, продолжил свой рассказ:
– Я не мог оставить несчастное существо на лестничной клетке…
– Это нелепо. Попробуй что-либо не такое тупое.
– Но это правда.
– А как ты оказался на этой самой лестничной клетке?! Тебя туда, насколько я помню, никто не выпускал.
Виктор вздохнул и потянулся за одеждой.
– Мне было страшно и одиноко… Я сам вышел.
– Ты мог позвонить мне! – перебила она назидательно. – Я бы вернулась, и не важно, как далеко я успела бы уехать к тому моменту. И дело тут совсем не в моей к тебе любви, а в том, что я сейчас отвечаю за твою безопасность и недоступность.
– …Я мог справиться с этим только уйдя в трип, – пытался спокойно и чистосердечно объяснить Виктор, натягивая на себя майку и трусы. – Я пошел искать шприцы. Ты же мне не привезла бы их. Ты же дала мне понять однозначно, что не привезла бы и не разрешила бы. Я пошел искать аптеку, чтобы купить шприцы.
– Вижу, что нашел, – язвительно прошипела она, кивая на мусор, разбросанный на столе.
– Нет, аптеку я не нашел…
Вера сидела и молча смотрела в упор, ожидая продолжения.
– Но когда возвращался, обнаружил ее.
– И ты решил, что это – безобидный бездомный котенок, поэтому взял его погреться к себе в постель и даже поковырялся у него между лапками…
– Ты омерзительно груба! – буркнул неуверенно Виктор.
– Сказать «лапки» – это, по-твоему, грубо? Ты, может, хочешь, чтобы я сказала, как это называется на самом деле?
– Не надо. Чай пить будешь?
Вера замолчала. Она посидела с минуту, не произнося больше ни слова, и вдруг резко встала, взяла пальто, подошла к двери, остановилась, повернулась к нему и стальным тоном сообщила:
– Ты тут больше не живешь. Я от тебя отказываюсь. Убирайся. Я не буду за тебя расплачиваться, прятать тебя, обеспечивать тебя, гладить по головке твое тщеславие. Убирайся. И сходи к венерологу!
Выключатель чайника щелкнул как-то слишком громко. Руки Виктора почему-то задрожали, он промахнулся ножом на куске окорока и резанул себе по пальцу. Из раны тут же выступила кровь. Нервы сдали.
– Вера, ну что ты так! Ты должна меня понять! Я пережил вчера стресс…
Он пошел к ней, умоляюще сжав ладони перед собой. Кровь текла струйкой из надреза около ногтя указательного пальца.