Узник Марса (сборник)
Шрифт:
Теперь, когда мы неслись над Атлантикой, я отдал еще один приказ, и наши крейсеры, все двести пятьдесят, быстро выстроились в компактный клин с моим кораблем на вершине. Это было лучшим вариантом построения для рейда, и наш маленький флот, взмыв вверх, мчался вперед и вперед до тех пор, пока мы не пронеслись над линией наших воздушных фортов, висящих над Атлантическим океаном бдительно охраняющих границу. Мы ответили на их запрос и быстро пронеслись над ними.
В течение нескольких минут они исчезли у нас за кормой, и наши крейсеры рванулись вперед, обгоняя звук, до тех пор, пока на скорости более чем тысяча миль в час мы не легли на курс на высоте восемь километров над поверхностью
Мы двигались на восток, солнце рухнуло за горизонт у нас за кормой, ночь обрушилась на нас лавиной тьмы. В небе вспыхнули звезды. Мы были одни, на высоте, редко используемой воздушными кораблями. Хотя современные герметичные корпуса и автономное жизнеобеспечение и позволяли летать здесь, в почти что вакууме стратосферы, разряженный воздух требовал слишком мощных моторов. Поверхность океана была скрыта от нас вуалью облаков, треугольный клин нашего строя и холодные яркие звезды — больше вокруг не было ничего. Но не огни далеких звезд занимали наши мысли, а непосредственная цель нашего рейда. Вглядываясь в ночь вместе с Маклином, я вновь и вновь прикидывал наши шансы на успех.
Налет через океан на укрепленную столицу Европы, могучий и грозный летающий город, казался форменным безумием. Берлин охраняла гигантская цепь воздушных фортов и патрули, курсирующие над Восточной Атлантикой. Тысячи боевых кораблей. Тысячи термопушек. Могли ли мы, несмотря на это, добраться до Берлина и сбросить наши термобомбы на вражеские арсеналы?
Эти сомнения одолевали меня, а наш клин грозных металлических птиц с заунывным воем рассекал ночную стратосферу, но я решительно отогнал прочь злые мысли, вспомнив, что наша атака парализует врагов, лишив их таинственного преимущества, и что это будет означать для нашей Американской Федерации. Я повернулся к Маклину, который молча указал на циферблат, показывавший пройденное расстояние. Через несколько минут, я знал, берег Европы вот-вот будет под нами, но в ходе нашего полета мы ещё не встретили никакого другого воздушного судна — коммерческие рейсы прекратились с началом войны, в то время как мы были еще слишком далеко на западе для встречи с дальними воздушными патрулями Европейской Федерации.
Но встреча эта была не за горами, и результат нашей смелой экспедиции зависел от того, сможем ли мы проскочить их незамеченными. Если мы будем замечены ими, минуты будет достаточно, чтобы сообщить о нас по радио, а затем от всех европейских воздушных городов — Стокгольма и Лондона, Берлина, Марселя и сотни других, бесчисленные патрульные крейсеры ринутся на нас в ответ на сигнал тревоги. И европейский боевой флот, защищающий Берлин, воздушный город, который мы решились атаковать, без промедления обратит нас в дождь из расплавленного металла огнем своих термопушек.
Но пока мы мчались на запад сквозь ночь, ни я, ни Маклин с Хиллиардом, сменяя друг друга на вахте, не видели ничего, кроме пелены облаков внизу, равнодушных звезд вверху и клина наших крейсеров за кормой. Но вот я посмотрел вперед и вниз, направо по курсу, и похолодел. И тут же включил коммуникатор и отдал приказ:
— Европейские патрули впереди и внизу! Всем крейсерам уменьшить скорость на четверть!
Мгновенно наш клин замедлил полет, каждый крейсер быстро снизил скорость, и теперь нас не выдавал ни рев моторов, ни грохот раздираемого воздуха. Продвигаясь таким образом, так медленно и бесшумно, как только возможно, мы продолжали наш полет. Я указал вниз указательным пальцем в ответ на вопросительный взгляд Маклина.
— Патрули! — прошептал я ему. — Там под нами — перемещаются на север!
Далеко под нами они плыли в ночи,
Я знал, что если бы они случайно повернули к нам, хотя бы одну большую конусовидную антенну аэропеленгатора, такую, какие расположены по бортам всех военных крейсеров и какими снабжены все воздушные крепости и летающие города, мы были бы обнаружены в тот же миг. Эти антенны позволяли на большом расстоянии обнаружить любой работающий электромотор. Фортуна благоприятствовала нам, и патруль, не заподозрив нашего существования, улетела на север, так и не повернув к нам ни одной антенны.
По моему приказу мы вновь набрали скорость. Я знал, что мы должны быть вблизи юго-западного побережья Англии. Наш курс пролегал над побережьем, вдоль линии между двумя могучими воздушными городами — Лондоном и Парижем. Мы намеренно избегали и тот и другой на пути к Берлину. Скоро на нашем пути должна была развернуться цепь воздушных фортов противника. Мы пристально смотрели вперед, надеясь проскочить этот небесный рубеж незамеченными.
— Вряд ли они выставят вторую линию патрулей, — сказал я Маклину. — Как только мы проскочим линию фортов, мы будем иметь хорошие шансы.
Он кивнул.
— Им и во сне не снилось, что мы можем напасть сегодня, и если нас не засекут пеленгаторы фортов…
Он замолк внезапно, и в тот же момент, как и он, я посмотрел вниз и направо. Еще одно кольцо движущихся огней, там, в темноте под нами, двигалось на север. Но неожиданно оно сменило курс, направившись прямо к нам!
— Еще один патруль! — крикнул Маклин в микрофон, предупреждая команду корабля.
Еще один патруль — и он заметил нас! И вот двадцать крейсеров патруля ринулось вверх, к нам, а восемьдесят наших крейсеров рванулись им навстречу! Им не требовалось много времени, чтоб поднять по тревоге все ВВС Европы. И поэтому мы не теряли времени на артиллерийский огонь, решительно ринувшись на таран!
Грохот и визг разрывающегося металла расколол воздух под нами, а затем смятые и разбитые воздушные корабли посыпались дождем в пучину Атлантического океана! Все двадцать вражеских крейсеров и около двадцати пяти наших собственных рухнули в темные воды. Страшной ценой нам удалось избежать использования термопушек, огонь которых выдал бы нас с головой. И мы знали, что самопожертвование наших товарищей спасло нас. А затем пятьдесят пять уцелевших кораблей поспешили вверх, и дальше на восток.
Опять мы неслись на чудовищной высоте и скорости сквозь ночь, до сих пор потрясенные этой внезапной схваткой. И вновь я кричал в микрофон, отдавая приказы — предупреждения. Далеко впереди сверкали в ночи кинжальные лучи белого света, сплетаясь в подвижную сеть, в опасную и губительную паутину. Эти лучи описывали в воздухе гигантские круги, было неимоверно сложно проскочить между ними. Источником этих лучей были прожектора европейских фортов, выстроившихся в цепь на высоте четыре мили. Слепящий свет этих прожекторов казался непреодолимой преградой.