Узник моего сердца
Шрифт:
– Это намного лучше, чем жить в темнице. Возможно, вы хотите подумать? Хорошо.
Николетт глотнула вина. Кажется, в горле застрял кусочек хлеба. Она откашлялась. Затем сказала:
– Никто не поверит. Слуги знают, что с вами приехала только одна женщина.
– Откуда им знать? Когда мы приехали, было темно. Они видели только всадников в плащах. А что касается Лашоме, его жены, сержанта и его солдат – они все уехали из замка.
– Но слуги узнают, что в темнице никого нет…
– Ключ
– А если король пришлет кого-нибудь? А помните, тот человек в аббатстве? Я уверена, его послал Луи.
Она выглядела такой юной и напуганной. Де Фонтен смотрел на ее дрожащие губы. Как они нежны и соблазнительны! Он вдруг понял, что изучает ее: чуть вздернутый нос, бледные щеки, которые иногда заливает румянец. Темные брови, когда-то выщипанные в тонкие дужки по последней дворцовой моде, сейчас стали прямее, гуще. Де Фонтен неожиданно улыбнулся.
– В том случае, если король пришлет курьера, я задержу его, а вы займете место в темнице. Что касается подосланного убийцы, если это было так, то он не найдет вас здесь.
– Если он из дворца, то знает меня в лицо!
– Но если на вас будет одежда служанки, он и не посмотрит на вас.
Николетт поежилась. Лэр сидел прямо напротив нее, вытянув ноги. Когда она опустила глаза, глянув под стол, то взгляд невольно упал на его бедра, затянутые в кожаные бриджи, мускулистые ноги. Николетт подняла глаза:
– Почему вам не безразлична моя судьба? Он небрежно пожал плечами, улыбнулся:
– Поскольку мы обречены провести вместе вечность, то не должны быть врагами. Вы согласны?
По его взгляду Николетт догадалась, что он хотел сказать нечто иное. Девушка отвернулась, ощущая тепло, смущение, тревогу…
– Да, – прошептала она, к своему глубокому стыду понимая, что согласится со всем, что он скажет.
Николетт поднесла чашку к губам. Вино начало кружить голову. Она чувствовала изучающий взгляд Лэра, от которого быстрее бежала кровь.
Затем они поднялись по извилистой лестнице и вошли в небольшую комнату в одной из башен цитадели. Если Николетт согласится играть роль служанки, то здесь будет ее приют.
Собака не последовала за ними, а осталась у подножия лестницы, глядя вслед людям умными преданными глазами.
Комната выглядела весьма уныло. Старая, потертая обивка кое-где отвалилась от стен. В углу ютилась постель с соломенным матрацем. Черная железная жаровня. Но вид из окна заставил Николетт затаить дыхание: вдалеке внизу – огромный зеленый остров купается в сверкающих водах Сены.
– У меня должно быть имя. Как меня будут звать? – Николетт не отводила глаз от зеленых, подернутых дымкой холмов.
– Одетта, –
Николетт с любопытством посмотрела на него. Де Фонтен подошел и встал позади нее, облокотившись о стену.
– Вы похожи на нее. Улыбка. Черные глаза.
Николетт посмотрела вниз, на реку, пестревшую солнечными бликами. Он задел ее любопытство.
– Кем она была? Вашей возлюбленной?
– Какое-то время.
– У вас есть жена?
– Нет, у меня нет жены.
– Но у вас была любовница?
– Да.
Он улыбался. И в этом было что-то раздражающее. Улыбка превосходства. Именно так улыбался отец Николетт, когда она говорила какую-нибудь глупость.
– Она была вашей единственной любовницей?
– Одетта? Нет.
– Их было много?
– Не очень, – его синие глаза заговорщически подмигнули.
Неожиданно Николетт рассердилась. Ей показалось, что он хочет ее обмануть.
– А сколько? Лэр расхохотался.
– Никогда не считал. А у вас? Сколько у вас было любовников?
Любовь? Она даже не знает, что это такое. С Луи ее связывала только ненависть. До сих пор она содрогалась при воспоминании о той ужасной ночи, которую они провели вместе. Воспоминании о его цепких пальцах и той части тела, которая, подобно волосатому червячку, пыталась вползти в ее лоно. Луи обвинил ее в своей неудаче: «Мне ты сразу не понравилась!» Он кричал на нее, бил по лицу…
Нет, у нее не было любовника.
– Ни одного, – ответила Николетт. Солнечный свет резал глаза, она посмотрела на Лэра из-под ладони: – Вы мне не верите?
– Не знаю.
– Но вы же признались, что у вас были любовницы?
– Да. А почему нет? У мужчин все не так, как у женщин.
«Как они все надменны!» – подумала Николетт.
– А у Готье и Пьера? У них были любовницы?
– Да, конечно.
– Вы как-то сказали, что у Готье была любовница из королевской семьи. Вы считали, что это я?
– Да.
В ее глазах светилось любопытство.
– Но почему?
– Потому что вы – женщина, которую я бы выбрал сам, – он улыбнулся и, оторвавшись от стены, пошел к двери. – Пойдемте. Пора познакомиться со слугами.
Они вернулись в зал в сопровождении белой собаки. Лэр приказал созвать слуг. Николетт смущенно держалась за его спиной. Все таланты, которые так и выплескивались на сцене в садах отеля Несле, вдруг куда-то исчезли. По телу пробежал холодок, когда Лэр взял ее за руку и вывел вперед.
– Это Одетта, личная служанка узницы, – в его голосе прозвенели дразнящие нотки. – Она приехала из королевского дворца и поэтому крайне мало знает о том, что и как нужно делать. Вам придется помочь ей. И многому научить.