Узник моего сердца
Шрифт:
Всадники выехали на торговую площадь. Порыв ветра поднял в воздух гусиный пух.
Жюдо развернул лошадь и пустил ее галопом вниз по холму в сторону моста.
– Куда он? – спросила Николетт.
– Ему нужно поговорить с моим управляющим Риго, – отозвался Лэр довольно дружелюбно, но у него явно не было особого желания перекрикивать призывы рыночных торговцев и стук копыт. Рынок беспорядочно расстилался на поле, по которому множество людей бродило между прилавков с товарами. Над всем стоял запах свежеиспеченного хлеба
Они оставили лошадей под навесом, привязав к перекладине и оставив дежурного. Спешившись, жители замка Гайяр слились с толпой покупателей. У жаровни, на которой тушились бобы, пеклись пироги, и кипятилась вода в железном чайнике, Лэр решил всех угостить. Запах дрожжевого теста, приправленного медом, наполнил ноздри. Теплый пирог приятно согревал пальцы.
Глазам путников предстали яркие краски рынка, забавные сценки. Взгляд Николетт упал на прилавок с тканями. Она залюбовалась шелковыми шарфами самых разных расцветок. Лэр, который невольно следил за ней, подошел к прилавку.
– Вы хотите такой шарф?
– Нет, нет, он мне не нужен.
– Но они прекрасны, не правда ли?
Николетт отвернулась, но даже невнимательному наблюдателю было бы ясно, что шарфы покорили ее сердце.
– Выберите один, – просящим тоном сказал Лэр.
– Нет.
– Да. Выберите.
Де Фонтен оглядел прилавок и взял оранжево-желто-зеленый шарф, более яркий, чем одежда циркача, и протянул его Николетт.
– Если вы сами не выберете, я куплю вот этот и заставлю вас его носить. А что ты думаешь, Альбер?
– Поменять будет трудно, – отозвался тот с усмешкой, сильно покраснев. Парню уже давно исполнилось четырнадцать и он прекрасно понимал, что скрывалось за долгими взглядами, которыми обменивались его хозяин и эта леди с глазами оленя.
После долгих колебаний Николетт выбрала розовый шарф с едва заметным алым узором – он как раз подойдет к ее шерстяному платью.
Маленькая пухлая продавщица с черными глазками запросила пять оболов. Лэр заплатил ей три. «Даже это много, – подумал он, – но зато как радостно улыбнулась Николетт!»
Он единственный, кто знал: у него всего четыре обола. Эта мысль позабавила де Фонтена. Кажется, в его жизни иначе не бывает. Хорошо, что рядом нет сестры, а то она прочла бы ему нотацию.
Когда они возвращались по залитой солнцем площади к лошадям, Николетт думала о том, как будет носить этот шарф. Вплетет в прическу? Повяжет на шею? Но даже мысль о шелковом шарфе не прогнала тревожные предчувствия, когда она вспомнила о хорошо укрепленном доме, мимо которого они проезжали. Она надеялась, что никто из собравшихся под крышей у мэра не донесет префекту о готовящемся нападении.
Николетт боялась даже думать о том, что будет с ней, если Лэра Де Фонтена убьют.
Солнце уже клонилось к закату, когда они приблизились к Гайяру. Огненные отблески позолотили башни. Николетт, погруженная
– Подождите! – окликнул ее Лэр.
В сумерках воздух стал прохладнее. Николетт обернула платок Мюетты вокруг плеч и остановилась, чтобы подождать де Фонтена, немного дрожа от холода. Тот слез с коня, быстро переговорил с Альбером, который почти побежал в дом. Со двора доносились мужские голоса. С полдюжины коней стояло под навесом, перебирая ногами.
Лэр пошел рядом с Николетт по направлению к дому.
– Мы не должны входить вместе, – сказала она. – Другим это не понравится.
– Почему не понравится?
– Внимание, которое вы оказываете мне… Они перешептываются за моей спиной.
– И что говорят? Она нахмурилась.
– Не знаю! – Николетт отвернулась.
– И почему вы думаете, что речь идет о вас?
– Знаю!
– Они говорят, что вы спите со мной? Николетт покраснела и ускорила шаги. Она понятия не имела, как отвечать ему – этому человеку с обаятельной улыбкой и приятными манерами. Впрочем, рассуждать особенно некогда. Они уже у дверей главного дома.
Их встретил Жюдо, раскрасневшийся то ли от вина, то ли от удовольствия.
– Здесь рыцари, – сообщил он.
Лэр видел лошадей под навесом, теперь же мог разглядеть посетителей. Он узнал Риго, управляющего при Лашоме, двух его сыновей. С ними были еще трое мужчин.
Николетт шмыгнула на кухню. Вместе с другими служанками она стала подавать на стол. Лица собравшихся мужчин были полны решимости. Лэр де Фонтен положил на стол кусок сыра, чтобы обозначить дом префекта. Куски хлеба окружили сыр – это нападающие.
– Когда взойдет луна, мы дадим им время уснуть.
Жюдо, разгоряченный вином, заявил, что так уж сразу мужчины в доме префекта не уснут. Присев недалеко от Лэра, Николетт чувствовала на себе взгляд Жюдо. Этот солдат явно недолюбливает ее, но сейчас девушку беспокоило не это. Лэр почему-то говорит о сегодняшней ночи, а ведь с торговцами в Андлу он договаривался о завтрашнем дне. Широко раскрытыми от удивления глазами она смотрела на де Фонтена.
Но Лэр продолжал говорить, словно не замечал ее взгляда. В какой-то момент он, словно невзначай, взял ее руку и прижал к своему бедру.
Николетт настолько изумилась, что даже не попыталась протестовать. Он сделал это так, что никто не заметил, но они все здесь! Сердце девушки забилось быстрее. Тепло и упругость его тела тревожили ее. Николетт почувствовала, что у нее кружится голова. Вино, всего лишь вино, но все равно она возвращалась к мысли о том, каково ей было бы в его объятиях…
Лэр сжал ее пальцы, затем отпустил.
– Сходи к пленнице! – приказал он, но его взгляд сказал нечто большее. Николетт замигала и пролепетала: