Узник Неба
Шрифт:
В первые дни вокруг хижин крутилась парочка полицейских, которые расспрашивали жителей, не встречался ли им подозрительный чужак. Армандо в течение нескольких недель настороженно ждал продолжения. Но больше пришельцем никто пока не интересовался, и Армандо в конце концов догадался, что его совсем не жаждут найти. Вероятнее всего, он был уже мертв, не подозревая еще об этом.
Через полтора месяца после появления в поселке раны на теле несчастного стали заживать. Незнакомец открыл глаза и осмысленно спросил, где он. Ему помогли сесть и напорти бульоном, но ничего не захотели объяснять.
— Вам
— Я жив? — спросил он.
Ему не ответили ни «да», ни «нет». Усталость не отпускала истерзанного человека, и день за днем его клонило в сон. Каждый раз, обессиленно закрыв глаза, он попадал в одно и то же место. В бесконечно повторявшемся сне он карабкался по стенам бездонной могилы, заваленной трупами. Выбравшись на край могилы, он оглядывался и видел, что тьма мертвецов приходит в движение, шевелится, словно клубок угрей. Мертвые открывали глаза и ползли по стенам могилы, повторяя его путь. Вслед за ним они одолевали гору и устремлялись на улицы Барселоны, разыскивая свой дом, стучали в двери тех, кто любил их. Некоторые пускались на поиски своих убийц и рыскали по городу, обуреваемые жаждой мести. Но большинство мечтало лишь вернуться под свой кров к родному очагу — обнять детей, жену или любимую, родных, с которыми их разлучили. Но никто им не открывал, не протягивал рук, не целовал в губы. И умирающий, обливаясь потом, пробуждался в темноте от оглушительных стенаний, звучавших в его душе.
Больного часто навещал кабальеро, имени которого он не знал. От гостя пахло табаком и одеколоном — такие вещи являлись редкостью в ту эпоху. Кабальеро усаживался на стул около кровати и смотрел на страдальца непроницаемым взором. У него были черные как смоль волосы и орлиные черты лица. Заметив, что пациент проснулся, гость ему улыбался.
— Вы Бог или дьявол? — спросил однажды умирающий.
Кабальеро пожал плечами и задумался над вопросом.
— Отчасти и тот, и другой, — ответил он наконец.
— В принципе я атеист, — сообщил больной. — Но на самом деле глубоко верующий.
— Как и многие люди. Отдыхайте теперь, друг мой. На Небесах вас подождут, а в Аду вам не понравится.
4
Между визитами кабальеро с волосами агатового цвета пациент, потихоньку выздоравливая, принимал пищу, позволил себя вымыть и одеть в чистую одежду, которая была ему велика. Когда он окреп настолько, что начал вставать и мог пройти несколько шагов, его стали отводить на берег моря, где он окунал ноги в воду и грелся на ласковом солнце Средиземноморья. Однажды утром он сидел на пляже и смотрел, как играют в песке оборванные и чумазые дети, и вдруг подумал, что не прочь пожить хотя бы еще немного. Со временем прорезались воспоминания и гнев, а вместе с ними появилось желание (и в то же время страх) вернуться в город.
Ноги, руки и прочие органы уже функционировали относительно нормально. Он вновь обрел редкое удовольствие свободно мочиться, не испытывая резей и жжения, а также постыдных последствий. Тогда он сказал себе, что мужчина, который способен справить нужду стоя и без посторонней помощи, вполне в состоянии выполнить взятые на себя обязательства. В ту же ночь незадолго до рассвета он тихонько встал и по узким переулочкам добрался до границы поселка, обозначенной железнодорожным полотном. За колеей виднелся лес труб и гряда ангелов и мавзолеев кладбища, а в мареве света, отблески которого ложились на склоны холмов, распростерлась Барселона. Он услышал шаги за спиной и, повернувшись, встретился со спокойным взглядом
— Вы родились заново, — промолвил тот.
— Посмотрим, насколько удачной окажется вторая попытка по сравнению с первой, поскольку я влачил жизнь…
Человек с агатовыми волосами улыбнулся:
— Позвольте представиться. Меня зовут Армандо, я цыган.
Фермин протянул ему руку.
— Фермин Ромеро де Торрес, гаджо, [32] но вполне приличный человек.
— Любезный Фермин, мне показалось, что вы задумали вернуться к своему племени.
— Как волка ни корми, он все в лес смотрит, — изрек Фермин. — У меня остались незавершенные дела.
32
Не цыган, чужак.
Армандо кивнул.
— Я понимаю, но еще рано, друг мой, — сказал он. — Потерпите. Побудьте с нами еще немного.
Собственный страх и великодушие приютивших его людей побуждали Фермина оттягивать возвращение, пока однажды воскресным утром к нему в руки не попала газета. Фермин одолжил ее у одного из пацанят, откопавшего листок среди отбросов на пляже Барселонеты. Не поддавалось определению, сколько времени пролежало издание в куче мусора, но газета вышла в свет через три месяца после даты его ночного побега. Фермин прошерстил все страницы в поисках упоминания, ссылки или намека на это событие, но ничего не обнаружил. В тот день, когда Фермин окончательно решил с наступлением темноты вернуться в Барселону, к нему подошел Армандо и сообщил, что один из его помощников заглядывал в пансион, где тот жил.
— Фермин, вам лучше не заходить домой за своими вещами.
— Откуда вы узнали, где я живу?
Армандо улыбнулся, уклонившись от ответа.
— Полицейские сказали хозяевам, что вы умерли. Коротенькое сообщение о вашей смерти появилось в газетах несколько недель назад. Мне не хотелось вам об этом говорить, поскольку я понимаю, что известие о собственной кончине не пойдет на пользу человеку, который только начал выздоравливать.
— И отчего я умер?
— Смерть наступила по естественным причинам. Вы сорвались в пропасть, когда пытались бежать от слуг закона.
— Следовательно, я мертв?
— Как деревяшка.
Фермин поразмыслил над последствиями нового статуса.
— И что теперь делать? Куда мне идти? Я не могу остаться здесь навсегда, злоупотребляя гостеприимством и подвергая вас опасности.
Армандо присел рядом с ним и раскурил одну из самокруток, пахнувших эвкалиптом.
— Фермин, вы можете делать что пожелаете, потому что вы не существуете. Я даже предложил бы вам остаться, так как теперь вы стали одним из нас — людей, не имеющих ни имени, ни плоти. Нас нет на свете. Мы — призраки, невидимки. Но я знаю, что вам нужно вернуться и довести до конца какие-то ваши дела. К сожалению, как только вы покинете это место, я уже не смогу вас защитить.
— Вы и так сделали для меня предостаточно.
Армандо похлопал Фермина по плечу и протянул ему сложенный пополам листок бумаги, вынутый из кармана.
— Уезжайте из города на время. Переждите где-то год, а когда вернетесь, начните с этой улицы, — сказал он, поднимаясь.
Фермин развернул листок и прочитал:
«Фернандо Брианс, адвокат
Улица Каспе, 12, антресоль 1а, Барселона.
Телефон: 564375».
— Как я могу отплатить вам за все, что вы для меня сделали?