Узник (сборник)
Шрифт:
Снова щелкнуло, диспетчер замолчал – наверное, слушал что-то на другой волне, потом сообщил – все так же флегматично:
– Рой приближается. Расчетное начало бомбардировки – через восемнадцать минут. Об ударах докладывать… – Тут его голос изменился, зазвучал четко и резко: – Всем надеть скафандры, готовность «ноль ноль один»! Возможны крупные обломки, глыбы! Повторяю…
«Ноль ноль один» – это, значит, чтоб осталось только щиток захлопнуть… Иван почесал затылок и полез в скафандр, бурча себе под нос невразумительно, но матерно. Будь они прокляты, рои эти нерегулярные. Особенно у которых ось потока прямо через твой отсек проходит. В скафандре много не наработаешь, а надо: рой не рой, а наряд закрой. Ну, допустим, не в одном наряде дело – оно ж и ставки такие
Жалко, к самому началу не поспел, самое интересное с Земли смотрел, по ящику, но ничего – ставки и сейчас приличные, работать можно, а жилые отсеки все-таки до ума довели, теперь уже нечего бояться, что вернешься лысый как коленка и безо всякого интереса ко всяким глупостям. Ладно, ну что ставки – чуть больше, чуть меньше, – главное, опыта поднабраться и имя сделать, как же, работал на Большом Зеркале, после этого куда хошь возьмут…
Правда, поначалу не все гладко пошло. Кинули в бригаду – новичок, салага, за каждым шагом смотреть надо, чтоб сам не накрылся и других не угробил, а в бригаде, коню некованому понятно, притирка, то да се, вон, диспетчер напомнил, фокусы, говорит… Вроде уже почти и не зарубежье, самое что ни на есть ближнее, вроде уже все почти что свои, а все равно – люди-то разные, хрен их разберет, кто по-честному работать прилетел, а кто со спецзаданием, дюжина независимых держав, три дюжины разведок, эти-то пока сами по себе, кому-то надо просто вынюхать, а кому-то, может, и воду замутить. Так мало их – еще ж партийные, партий больше, чем людей, и каждый агитирует…
Фокусы… Ну было, с одним поговорил, другие враз поняли, совсем дурных сюда не пускают, сообразительные, с одного разу секут, где на кулак нарваться можно… Ты ж понимаешь, грызет его, что человек заработать хочет! Так не украсть же – заработать! Раскрыл хлебало: «Жлоб, куркуль, салоед»… Какой я тебе куркуль, пошел работать, где интересней, где науке и людям польза, не сел на станцию обслуживания «новым» тачки делать, а там-то заработки не меньше, только захоти… Но противно ж, каждый норовит на лапу дать, думают, если не сунут, так я схалтурю… А этот кричит, мол, с такими коммунизм не построить. Не знаю я, какой ты там коммунизм собрался строить, но так, как ты работаешь, и сортир дачный не построить, не-е, если у тебя все кореша такие, то твоего коммунизма мне не надо…
Мозги свое делают, а руки – свое. Хоть и неловко в скафандре. Работа скучная, не по квалификации. Это что, дело для классного механика – теплоизоляцию менять? Не успели отсек на орбиту вытащить, а уже менять! Не могли, что ли, сразу продумать и испытать толком? Спехом все делается, по-дурному… Скорей-скорей, давай-давай… Хуже нет, когда из дела мероприятие устраивают, лишь бы поспеть под юбилей. «Пустим лифт к празднику»… Ладно, ну их на фиг, пусть у них про то голова болит, им за то зарплата идет, а наше дело телячье – скажут клеить, будем клеить, скажут обдирать, будем обдирать… Хоть и жалко драть с мясом, пенопор добрый, его еще можно бы где-то к делу пристроить…
Иван аккуратно отделял мягкие упругие плиты, вытаскивал в приборный отсек и ставил под стенкой, против люка, – потом, когда придет ботик, под рукой будут, меньше возиться с погрузкой. Прихватывал резиновой лентой, чтоб не летали, и снова
Он покачал головой и поплыл в приборный отсек с очередной плитой пенопора.
И в этот момент в кабину ударил метеорит. Звонко. Кабина загудела, как колокол, – голые стенки прекрасно отражают звук. Иван автоматически захлопнул щиток. Стало тихо, но он тут же включил наружный микрофон – чтобы не прозевать свист выходящего воздуха. Сработал чисто рефлекторно, не успел еще ни подумать, ни испугаться, ни дух перевести…
Свиста не было, не появилось нигде облачко тумана – значит, обошлось, пробоины нет. «Пока нет», – проскочила черная шуточка, но тут до Ивана дошло, что это только первый звонок, самое начало, все еще впереди – и пробоины, и, не дай бог, что похуже, говорил же диспетчер: «Возможны глыбы…» Тут ему и поплохело: вдоль хребта мурашки пробежали, горлянку перехватило, колени стали ватные, захотелось присесть и вытереть пот со лба. Вспомнил вдруг английскую поговорку: «Будто кто-то наступил на твою могилу»… А таки похоже.
Потом он подумал, что надо доложить.
– Это… Товстокорый Иван, тринадцать тринадцать, вызывает диспетчера. Было попадание, пробоины нет, пока все идет нормально!
– Погоди, тринадцать тринадцать! Куда попадание?
– Та в кабину ж главного фокуса, я ж докладывал!
– А, ну да! Доложи место попадания и характер разрушений.
– Тю на вас, нету пока разрушений, слава богу. А попало отут где-то справа.
– Где справа? Откуда я знаю, где у тебя справа?
– Где у всех! Тю, ой… сейчас соображу… Вроде как вблизи выходного люка. Дырки нету, а так, по звуку, не понять было.
– Так. Ясно. Продолжай наблюдение, докладывай, если что. Так. И не вздумай высовываться, попадание искать!
– Все ясно, как в трамвае – не высовываться! Буду изнутри наблюдать, через стенки!..
Ну так, главный переполох прошел, раз уж вернулось чувство юмора и сатиры… Действительно, на период монтажа светоприемный люк был намертво заварен, чтобы использовать приборный отсек вместо воздушного шлюза. Так что наблюдать было неоткуда… Иван перевел дух и вернулся к работе.
Он оставил прием включенным, как и положено, но слушать было нечего. Рой, хоть и нерегулярный, это не пулеметная очередь, от камешка до камешка не один километр, а пылинки не в счет, их только датчики и заметят. Это ж просто везение такое, что сразу влепило…
Он уже почти совсем успокоился, но тут раздался отчаянный возглас – кричал Абсалямов, вахтенный на радарах: метеорит ударил по правой антенне и выбил ее из азимута. Поднялся всеобщий гвалт, Темир ругался по-казахски и по-русски, диспетчер пытался его урезонить, со всех сторон лезли с советами, пока наконец не загремел голос начальника службы наблюдения. Он сперва заставил всех замолчать, а после стал объяснять Темиру, что делать. Диспетчер наконец опомнился и велел им перейти на другую волну. Минут через двадцать Абсалямов доложил, что антенна возвращена в азимут.
Часа два было спокойно. Иван закончил обрабатывать левую стенку и взялся за потолок. Вызов застал его в люке.
– Вызываю кабину главного фокуса. Иван, как слышишь?
– Та нормально… – пропыхтел Иван, втискиваясь в узкий люк с пачкой пенопора. – То есть, кабина главного фокуса слушает!
– Переключись на запасную волну.
Иван закрепил пенопор, переключился и доложил.
– Ваня… – Голос диспетчера был какой-то осторожный. – Ваня, на тебя глыба идет. Надо немедленно покинуть отсек. Дозаправь ранцевый двигатель, возьми запасной баллон с кислородом и доложи.