Узник
Шрифт:
— Ради бога, — умоляюще начал узник.
— Да, — улыбнулся священник. — Именно ради Него.
Отец Шейн опустился на табурет. Там поместилась лишь средняя часть грузного тела; все остальное просто свисало по краям.
— Итак, — ободряюще произнес священник.
Узник закусил нижнюю губу.
— Выслушайте меня, — сказал он через несколько секунд.
— Да, Джон.
— Меня не Джоном зовут, — раздраженно бросил узник.
Священник недоуменно глядел на него.
— Но… — начал было он.
— Мое настоящее
На мгновение священник оторопел, затем печально улыбнулся.
— Зачем вы сопротивляетесь, сын мой? Почему бы вам..
— Говорю вам: меня зовут Филип Джонсон. Вы будете слушать или нет?
— Но, сын мой…
— Да или нет?
Отец Шейн в тревоге отпрянул.
— Вы когда-нибудь заткнете глотку этому недомерку? — медленно и громко спросили из соседней камеры.
Послышались шаги.
— Пожалуйста, не уходите, — взмолился узник.
— Останусь, если вы пообещаете говорить тихо и не тревожить покой других несчастных душ.
Возле двери появился Мак.
— Обещаю, обещаю, — прошептал узник.
— Что там опять? — спросил Мак, испытующе глядя на священника. — Может, желаете уйти, святой отец?
— Нет, нет, — возразил отец Шейн. — У нас все будет тихо. Райли пообещал…
— Я же вам сказал, что я не…
Узник осекся.
— Вы меня о чем-то спросили? — поинтересовался отец Шейн.
— Нет, это я так. Пожалуйста, скажите надзирателю, чтобы ушел.
Священник повернул голову к Маку, кивнул, и на его румяных щеках обозначились ямочки.
Мак ушел. Узник поднял голову.
— Скажите, сын мой, — заговорил священник, — отчего так взбудоражена ваша душа? Вы ищете способа покаяться?
Узник беспокойно передернул плечами.
— Выслушайте, — сказал он. — Вы можете просто выслушать меня? Выслушать, не вставляя своих реплик?
— Конечно, сын мой, — ответил священник. — За тем я и пришел. Однако…
— Отлично.
Узник подался вперед. Его лицо напряглось.
— Выслушайте меня, — снова сказал он. — Я не Джон Райли. Мое имя Филип Джонсон.
Священник болезненно поморщился.
— Сын мой…
— Вы обещали выслушать, — напомнил ему узник. Священник опустил веки. На лице появилась печать мученичества.
— Что ж, говорите.
— Я — физик-ядерщик.
Узник умолк, потом вдруг спросил:
— Который сейчас год?
Священник открыл глаза и вяло улыбнулся.
— Но вы наверняка…
— Умоляю, скажите.
Чувствовалось, беседа слегка раздосадовала святого отца. Он пожал сутулыми плечами.
— Тысяча девятьсот пятьдесят четвертый.
— Что? — встрепенулся узник. — Вы не шутите?
Он пристально глядел на священника.
— Не шутите? — снова спросил узник.
— Сын мой, нет смысла шутить.
— Значит, тысяча девятьсот пятьдесят четвертый?
Священник раздраженно поглядел на него и кивнул.
— Да, сын мой.
— Тогда все объясняется, —
— Что, сын мой?
— Выслушайте и постарайтесь поверить, — попросил узник. — Я физик-ядерщик. Во всяком случае, был им в тысяча девятьсот сорок четвертом году.
— Не понимаю, — признался священник.
— Я работал в секретной атомной лаборатории, которая находилась в недрах Скалистых гор.
— В Скалистых горах? — недоверчиво спросил священник.
— Об этом никто не знает, — продолжал узник. — Сведения о ней не публиковались. Завод построили в сорок третьем для экспериментов с расщеплением атомного ядра.
— Мы знаем об Окридже [1] ,— сказал священник.
— Наша лаборатория была небольшой и строго засекреченной. За ее пределами лишь немногие знали, над чем там работают.
1
Окридж — городок на востоке штата Теннесси. Благодаря удаленности и наличию дешевой электроэнергии от гидростанций был избран местом осуществления «Манхэттенского проекта» — проекта по созданию американской атомной бомбы, работы над которым велись в 1942–1945 гг. (Прим. перев.)
— Но…
— Слушайте дальше. Мы работали с ураном двести тридцать восемь.
Священник сделал новую попытку заговорить.
— Это изотоп урана. Природный уран на девяносто девять процентов состоит из этого изотопа. Однако способа расщепления урана никто не знал. Мы пытались найти этот способ и заставить уран расщепляться. Понимаете?
Лицо священника выражало полное замешательство.
— Впрочем, вам незачем это понимать, — поспешно добавил узник. — Важны не технические детали. Важно то, что произошел взрыв.
— Вз…
— Да, взрыв.
— Однако… — попробовал возразить священник.
— Это было в тысяча девятьсот сорок четвертом, — сказал узник. — То есть… десять лет назад. И вот я просыпаюсь и обнаруживаю, что нахожусь… Кстати, где мы находимся?
— В государственном исправительном учреждении, — привычно отбарабанил священник.
— Штата Колорадо?
Священник покачал головой.
— Нет, штата Нью-Йорк.
Узник поднес ко лбу левую руку и нервно запустил пальцы в волосы.
— Две тысячи миль, — пробормотал он. — Десять лет.
— Сын мой…
Узник взглянул на священника.
— Вы не верите?
Священник грустно улыбнулся. Узник беспомощно развел руками.
— Что мне сделать, чтобы вы поверили? Понимаю, это звучит как выдумка. Оказаться переброшенным через пространство и время.
Он нахмурил брови.
— Быть может, вместо переброски через пространство и время меня вышвырнуло из собственного разума. Возможно, я стал кем-то другим. Наверное…