Узор мечты
Шрифт:
Но время шло, а тот, с кем ей захочется пойти на край света, не появлялся. Она встречалась с разными мужчинами: сильными и властными, слабыми и нежными, грубыми, непостоянными, теми, кто был готов отдать за нее жизнь, – но никто из них не вызывал в ней тех чувств, которых она так долго ждала. Была влюбленность, была страсть, была радость от встреч и тоска при расставаниях, но… Не было любви. Той, что могла бы испепелить все внутри Анжелы, а потом раскрасить ее мир в свои цвета. В яркие, невиданные, буйные краски новых чувств…
И тогда Анжела начала писать. Она с упоением
А потом она встретила Годри. Он был приятелем Ральфа, жениха ее подруги Розмари. Красивый, умный, галантный мужчина быстро завоевал ее расположение. Но того самого Анжела так и не почувствовала. Будто этого и не было на самом деле. Будто кто-то выдумал это чувство для того, чтобы смущать ее вечным ожиданием чуда.
Эта мысль заставила Анжелу понять тщетность собственных надежд. Ей было двадцать семь, а она все еще не была замужем. Мало того, так и не узнала, что такое тепло мужчины, спящего с ней в одной постели. Годри долго пытался добиться ее, но, когда понял, что Анжела – «крепкий орешек», сделал ей предложение. И Анжела впервые в жизни ответила «да».
Она много передумала, прежде чем ответить Годри согласием. Долго сомневалась в правильности своего поступка. Ведь она так и не дождалась настоящей любви. Но существует ли эта любовь на самом деле? Или ее выдумали люди для того, чтобы верить в чудо?
А Годри был самим очарованием. Самой нежностью. Воплощением мечты любой женщины… Разве можно упустить такой шанс, когда тебе уже двадцать семь? Ведь с каждым годом искать свою любовь будет все сложнее и сложнее…
Иногда Анжеле казалось, что все фантазии в ее голове возникли оттого, что она много читала. В детстве она не вылезала из родительской библиотеки и одну за другой поглощала те книги, которые были слишком сложными для девочек ее возраста. Но это не останавливало Анжелу.
Она понимала то, что могла понять, а все, что было ей чуждо, она оставляла до следующего прочтения. Родители, которые уделяли гораздо больше времени работе, нежели дочери, никогда не интересовались тем, что именно Анжела читает в семейной библиотеке. Так что она была предоставлена самой себе. Странные фантазии роились у нее в голове, потихоньку складываясь в причудливый узор мечты о любви.
И вот, когда этот узор сложился окончательно, Анжела поняла, что подогнать под него реальность будет невероятно сложно. А еще сложнее будет убедить себя в том, что этой мечте когда-нибудь суждено сбыться…
В «Гавери» было необыкновенно людно. Очень жаль. Именно сегодня ей хотелось посидеть в тишине. Если бы Годри не был таким упорным в своих попытках затащить Анжелу в постель, они смогли бы провести этот вечер у нее, потягивая теплое вино и разглядывая лепестки пламени в камине… Анжела нашла темный затылок Годри и направилась к столику, за которым сидел жених.
На столике лежала охапка белоснежных роз. Значит, Годри чувствует
Анжеле не нравилась эта традиция, и она не понимала, почему Годри дарит ей именно белые розы. Возможно, тем самым он пытается подчеркнуть ее невинность и правоту? Сомнительное объяснение…
– Привет, Энжи… Я успел соскучиться по тебе.
Анжела чмокнула его в щеку и села за деревянный столик, испещренный картинками в стиле японских художников. Она покосилась на розы, а потом на Годри.
– Это тебе, – улыбнулся он.
– Я поняла. Спасибо, букет роскошный. Но скажи, Годри, почему ты всегда даришь мне белые розы, когда чувствуешь себя виноватым?
– Почему? Ну… – Анжела поняла, что Годри смутил ее вопрос.
Он закатил глаза и принялся выдумывать объяснение.
– Если не можешь ответить сразу, лучше не отвечай вообще. Мне не хочется, чтобы ты делал это через силу.
– Хорошо, – обрадовался Годри. – Честное слово, я не знаю, что и ответить…
Анжелу удивило, что такой простой вопрос может повергнуть человека в замешательство. Но она тут же забыла о нем. Запахи, витающие вокруг, напомнили ей, что последний раз она ела за завтраком. Желудок глухо заворчал, как разбуженная собака.
– Я ужасно голодна, – призналась она Годри. – Последним в моем желудке побывал утренний бутерброд.
– Так ты испортишь себе желудок, – мягко укорил ее Годри. – Ты ведь можешь оторваться от работы и поесть.
– Могу, но, увы, мне не всегда удается заставить себя встать с кресла…
Годри покачал головой, что значило: ох уж эти писатели, и жестом позвал официанта.
– Что будешь заказывать?
Анжела заглянула в меню. Желудок не на шутку разбушевался. Это была уже целая стая разбуженных голодных и злых собак. Анжела даже испугалась, что эти жуткие звуки услышит склонившийся над ней официант.
– «Унаги», «сашими хотатэ» и суп «мисо», – торопливо произнесла она. – И еще чай с рисовыми лепешками. С клубникой, пожалуйста.
Годри усмехнулся.
– Никогда не понимал, как ты запоминаешь эти названия… Вот, например, что такое «унаги»?
– Не волнуйся, звучит страшнее, чем есть на самом деле, – ответила Анжела, пытаясь заглушить страшные звуки, издаваемые желудком. – Пресноводный угорь. Ты же знаешь, я неравнодушна к японской кухне. А когда ешь одно и то же в течение нескольких лет, то волей-неволей запоминаешь все эти «унаги» и «мисо».
Заказ был принесен, и Анжела с нетерпением запустила ложку в тарелку с супом «мисо». Это был суп с креветками, соевым творогом и водорослями. Годри всегда удивлялся тому, что Анжела может есть что-то подобное. Сам он, хоть и сидел в японском зале «Гавери», заказывал из соседнего, итальянского. Спагетти с базиликом и томатной пастой были пределом его мечтаний. И, конечно, по мнению Годри, это было куда вкуснее, чем всякие там «мисо», «унаги» и рисовые лепешки.
Единственное, чему она так и не научилась – есть палочками суп. Эта премудрость казалась ей слишком уж экзотической. Поэтому Анжела выбрала классический европейский вариант – ложку.