Узор мечты
Шрифт:
Анжела стояла на платформе и внимательно рассматривала рельсы, сверкающие на солнце. Слай заметил, как в лучах утреннего солнца переливались ее волосы. Из темно-фиолетового в сиреневый, из сиреневого в красный. Наверное, он несправедливо назвал ее «крашеной лохудрой». Этот цвет выделял ее из однообразной толпы блондинок, рыженьких и русых. Он очень шел ей.
Слай заметил, что Анжеле вообще нравится фиолетовый. Когда-то он читал, что этот цвет стимулирует творческое развитие, способствует улучшению мыслительного процесса. А еще, что фиолетовый – цвет депрессии. Соответствовало то или другое
Девушка обернулась, будто только что его заметила. Презрительно покосившись на бутылку, она произнесла:
– Вижу, пиво наконец куплено. Что ж, надо отдать вам должное, вы успели до прихода поезда.
– Кто бы спорил, – буркнул Слай, допивая бутылку.
Наверное, она считает его алкоголиком и презирает. Вообще-то, ему должно быть все равно, но почему-то внутри зарождался протест. Слай не любил доказывать людям, что он вовсе не такой, как они о нем думают. Но сейчас почему-то ему хотелось крикнуть Анжеле: «Ну не смотри на меня так! Ты совершенно не умеешь разбираться в людях! Я ведь совсем другой человек!»
Слаю было странно и неприятно чувствовать это. Он отвернулся от Анжелы и выбросил бутылку в мусорную корзину. Наверное, пиво так странно действует на него. Иначе чем объяснить его неожиданный дурацкий порыв по отношению к этой девушке?
Он повернулся. Анжела по-прежнему смотрела на него синим немигающим взглядом. Что в нем было? Интерес или презрение? Слай не мог разобраться в этих всепоглощающих, не просто синих, а синющих глазах. Да и какого же черта он должен в них разбираться?
Слай с облегчением увидел надвигающуюся на них темную маску поезда. Наверное, впервые он смотрел на поезд с облегчением. Обычно им владели совершенно другие эмоции. Страх, неприязнь, отторжение и желание забиться в угол. Может быть, поэтому он вчера так надрался? Потому что не хотел ехать и не хотел испытывать это надвигающееся чувство угрозы?
Анжела заметила изменившееся выражение его лица.
– Вам плохо? – спросила она, и Слай услышал в ее голосе теплые нотки участия.
Но это почему-то разозлило его. Наверное, эта девушка только пытается казаться доброй. Но какая она на самом деле?
– Мне будет хорошо, если кое-кто не станет донимать меня дурацкими расспросами, – резко ответил он.
Анжела обиженно отвернулась. Слай почувствовал, что перегнул палку, но извиняться не собирался. Разве женщины извиняются перед мужчинами, когда причиняют им боль?
Анжела открыла глаза и, подняв голову над подушкой, удивленно огляделась по сторонам. Если бы над ее постелью не горела лампа, то она едва ли смогла бы хоть что-то разглядеть.
Глупая, да она совсем забыла, что уже давным-давно едет в поезде… Анжеле так странно было почувствовать себя не дома, что на секунду она вообразила, что оказалась в другой реальности. Маленький столик, небольшое окно, прикрытое розовыми занавесками, белое постельное белье, которое Анжеле не очень-то нравилось, – все это говорило ей о том, что она на время попрощалась со своим уютным домом.
И все же приятно ехать
Но Годри Бинфорд был не способен на такую подлость. Иначе она едва ли собиралась бы замуж за этого человека. Скорее всего, Годри просто забыл, на что способен Слай. А его желание, чтобы Анжела и Хэмптон ехали вместе, – это всего лишь страх за Анжелу. Годри ведь говорил, что иногда она похожа на маленького ребенка…
Конечно, если Годри будет так относиться к ней всю оставшуюся жизнь, Анжела сойдет с ума. От будущего мужа она ждет права на свободу, доверия и понимания. И поэтому ей нужно поговорить с ним, когда она вернется из Шэдоу. Поговорить и окончательно расставить все точки над «i».
В Шэдоу поезд остановится только завтра утром. Обычно Анжела привыкла развлекать себя прогулками или чтением. В поезде особенно не нагуляешься… Можно было бы почитать или заняться продолжением романа. Но читать и уж, тем более, стучать пальцами по клавиатуре ноутбука Анжела была не расположена.
На душе смятым серым лоскутком лежало какое-то смутное чувство. Не то тревога, не то просто легкое волнение перед тем новым, неожиданным, что готовил ей приезд в Шэдоу. Она чувствовала себя не так, как обычно. Все-таки не каждый день оказываешься в поезде, который несет тебя навстречу неизвестно чему…
Анжела раздвинула розовые занавески и увидела, что на улице совсем стемнело. Поезд несся, разрывая вечернюю мглу. В стекле, отражавшем свет лампы, можно было разглядеть только туманные очертания деревьев и домов, размазанные быстрым движением поезда.
Отодвинувшись от окна, Анжела попыталась продумать дальнейший план действий. Если бы она ехала с Розмари, то непременно зашла бы к подруге и утащила ее в ресторан. О том, чтобы зайти к Слаю Хэмптону, и речи быть не могло. Этот тип, начинающий свое утро с бутылки пива и постоянно оскорбляющий женщин, не просто раздражал, а бесил ее… Значит, совместный поход в ресторан отменяется…
А почему бы ей не пойти в ресторан одной? В конце концов, там будет скучно не больше, чем в одиноком купе… Эта мысль немного ободрила Анжелу, и девушка залезла в чемодан в поисках того, в чем можно пойти на ужин.
Анжела остановила свой взгляд на синем платье из тонкого шифона. Бретельки платья выглядели слишком празднично – они были сделаны из переливающихся страз, – но для ресторана, наверное, в самый раз.
Она наложила на веки тонкий слой синих теней и покрыла ресницы тушью. Жаль, что рядом нет Годри, который непременно сделал бы ей комплимент. Анжела почувствовала легкий укор совести. Она почти не скучала по Годри, хотя должна была бы. Разлука с любимым… Ее героини переживали это чувство совсем не так, как она. Может быть, Анжела слишком легкомысленна? Может, стоит больше думать о предстоящем браке? Но мысль о браке, а уж тем более о пышной церемонии, которую собирался устроить Годри, занимала ее меньше всего. Сейчас ей не хотелось об этом думать…