Узревший Слово
Шрифт:
— Вот как! — удивился Буня. — Тогда ею тем паче следует заняться. Коли память заклята, значит в ней есть что скрывать.
— Наверное, — сказал Свет. — Если амнезия не вызвана естественными причинами.
— А это возможно?
— Разумеется.
Буня вновь задумался. Лошади неторопливо постукивали копытами по мостовой. В заднее оконце были видна карета самого Света.
— Из ваших слов я понял, — сказал Буня, — что определенного мнения о характере заклятья у вас не сложилось. Не так ли?
Свет поморщился:
— Да,
Буня шумно вздохнул: похоже, его такой ответ не устраивал.
— Ну в самом деле, — сказал Свет. — Что я мог понять? Чтобы сделать однозначные выводы, требуется поработать с подозреваемой в течение некоторого времени, понаблюдать за ее поведением, выявить стандартные реакции. На это пяти минут мало.
— Бондарь говорил что-то по поводу новой матери Ясны, — заметил Буня. — Что вы думаете об этом?
Свет снова поморщился:
— У Бондаря часто эмоции берут верх над рассудком. Потому он и волшебником не стал.
— А если он прав?!
Свет пожал раменами:
— Я не могу утверждать чего-либо определенного после столько краткого осмотра.
Буня задумчиво почесывал переносицу, устремив в боковое окно невидящий взгляд. И вдруг спросил, повернувшись к Свету всем телом:
— Вы еще не забыли дело графини Фридриксон?
— Нет, конечно. — сказал Свет. — Мне пришлось потратить на нее немало времени. И проявить немало гостеприимства.
— А не проявить ли вам гостеприимство и в нынешнем случае?
— Вы имеете в виду, что мне следует поселить эту девицу у себя?..
— А почему бы и нет?
Свет нахмурился:
— Вряд ли у меня сейчас достанет времени на необходимое с нею общение…
— Я думаю, от некоторых обязанностей вас можно было бы и освободить, — быстро сказал Буня. — И я мог бы поговорить об этом с министром и Кудесником. Полагаю, с подозрительными поработают другие чародеи-щупачи. К вам будут обращаться лишь в самых сложных случаях.
— А стоит ли уделять этой девице столько внимания? — Свет снова пожал раменами. — Даже если бы она оказалась связанной с лазутчиками…
— Если она окажется связанной с лазутчиками, ею займутся наши люди. Меня интересует другой вариант развития событий. — Буня положил ладонь на руку Света. — А что если перед нами действительно вторая мать Ясна? Вы ведь хорошо представляете себе, как нам нужна такая колдунья. Сколько зря тратится времени и средств на тех, кто оказывается пустышкой! Ведь с додолками каши не сварить.
Свет удивленно хмыкнул: об этой стороне дела он почему-то не подумал. А стоило бы… Помнится, Кудесник не раз говорил о том, как много потеряла Колдовская Дружина с исчезновением матери Ясны. Да и сам он тогда так считал.
— Что ж, пожалуй, вы правы…
— Мне бы хотелось, чтобы вы приняли ее уже завтра, — быстро сказал Буня. — И чтобы она чувствовала себя у вас как дома. Расходы
Свет кивнул:
— Хорошо, я отдам эконому соответствующие распоряжения. Если у вас все, я бы вышел здесь.
— У меня все. — Буня протянул было десницу, но тут же убрал ее. — Хотя нет… Есть у меня одно опасение. — Он помолчал. — Если она и в самом деле лазутчица, не облегчаем ли мы супротивнику задачу? Не подставляем ли своего лучшего щупача под удар?
Свет пожал раменами:
— Вряд ли! Вы ведь знаете силу, данную мне Семарглом.
— Силу, данную вам Семарглом, мы знаем. — Буня обреченно вздохнул. — Что ж, иногда приходится идти и на определенный риск.
— Да нет тут никакого риска! А если и есть, тем интереснее для меня будет эта гостья. Так что привозите.
— Ладно, договорились, — сказал Буня и дал знак кучеру остановить карету.
Свет пересел в свой экипаж и удовлетворенно потер руки. Все-таки фехтование изрядно облегчило ему сегодняшний день.
Исполать Семарглу, его ждал спокойный ужин. А после ужина — «Новое приишествие».
И даже Забава не сможет помешать ему в очередной раз пообщаться с Кристой.
4. Взгляд в былое: Забава
Отца своего Забава ввек не знала.
Светозара Соснина, мать ее, была членом Ордена дочерей Додолы, и этим все сказано. Вполне возможно, что она и сама не ведала, от которого из своих кавалеров пригуляла ребенка. Впрочем, когда Забава была маленькой, этот вопрос ее совершенно не интересовал. Большинство подружек матери тоже были одинокими додолками, и вполне естественно, что их дети об отцах не вспоминали.
Когда Забаве исполнилось семь, Светозара Соснина утонула, купаясь в Онеге. Забаву приютил Орден. Она росла и воспитывалась в одном из детских приютов, организованных Орденом в Борисове-на-Онеге. Додолки научили ее грамоте и арифметике. Девочка была некрасива на личико, но опекающая ее мать Заряна разглядела в дурнушке будущую красу и решила, что наилучшей долей для сиротки во взрослой жизни будет работа горничной. Там, возможно, и парня какого-нибудь доброго встретит… Так мать Заряна говорила Забаве, и у девочки не было причин не верить опекунше.
Росла Забава смышленой и бойкой на язычок. Немудреную науку, требующуюся горничной для четкого исполнения своих обязанностей, постигала хорошо. А в невеликое свободное время, когда в приюте все было вымыто и убрано, когда младшие дети накормлены и уложены, а старшим разрешалось еще не спать, Забава с удовольствием читала сказки. Особенно ей нравились сказки о взрачных юных волшебниках, влюблявшихся в дурнушек и силой своего Таланта делавших своих избранниц писаными красавицами. Юные волшебники снились ей чуть ли не каждую ночь, беремями бросались к ее ногам, тут же признавались в любви, и утренний петух прерывал сны на самом прекрасном месте — когда ее вели под венец.