Узы крови
Шрифт:
Именно этого и ждал противник. Хотя залп той части отряда де Монлюка, что задержала выстрел, выбил из строя нескольких солдат, не меньше ста врагов перепрыгнули через насыпи и бросились в погоню за сиенцами. Их добыче удалось преодолеть половину расстояния до стены. Некоторые продолжали бежать, быстро приближаясь к укрытию, однако раненые отставали, и расстояние до них стремительно сокращалось. Еще секунда — и их сомнут.
— Пора! — крикнул Жан.
Ворота для вылазок распахнулись, и оттуда хлынули люди. Первые беглецы слились
— Хаконсон!
Их окружили. Вражеские солдаты нахлынули на скандинавов, встречая тех, кто бежал из города им навстречу: так волна, разбивающаяся о берег, сталкивается с той, что нахлынула перед ней. Воинственные крики смолкли, сменившись звуками ударов — остановленных и пропущенных. Скандинавы, отец и сын, стояли рядом, потеряв счет предназначенным другому ударам, которые они приняли на себя. Топор и кривые сабли наполнили пространство сплошным блеском стали. Постепенно пустота вокруг них стала наполняться телами, становясь скользкой от крови.
Такое не могло продолжаться долго. Схлестнувшиеся волны были примерно одинаковыми. Они остановили друг друга с равной силой. Однако из траншей флорентийцев подходили новые подкрепления: кое-кто заметил дразняще открытые ворота в стене, которую уже пятнадцать месяцев безуспешно пытались пробить. По мере подхода новых солдат защитники выстроились неровным полукругом, чтобы задержать их. Они медленно отступали к воротам. Каждый сознавал, что, если сломается хоть один, линия распадется и все они будут пойманы и убиты прямо перед узким входом.
Бекк не могла применить свой перезаряженный мушкет из-за толчеи и теперь просто смотрела, как внизу нарастает отчаяние. Она видела неумолимое накапливание сил противника, понимала, что ее друзей вот-вот сметут. Оставался всего один шанс, и она побежала вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Бекк нашла Жана на средней площадке, над боем. Прижавшись к стене, он смотрел в гущу схватки, и губы у него не переставали шевелиться.
— Сейчас, Жан, сейчас! Отправляй французов де Монлюка. Это их единственная надежда.
Жан продолжал смотреть вперед и что-то бормотать.
— …
— Что с тобой? Отправляй их в бой!
Жан повернулся — и Ребекка отшатнулась при виде его мертвого взгляда.
— Они погибли.
Бекк рванулась мимо него и сбежала по последним ступеням. Вскочив на пороховую бочку, она крикнула:
— Французы! Ваши предки пошли за Жанной Д'Арк! Вы пойдете за мной?
Тридцать глоток издали ответный рев. Обнажив короткий меч, висевший у нее на поясе, Бекк вывела копейщиков за ворота. Они построились, опустили пики и двинулись вперед.
На мгновение это дало результат: двадцать мужчин в броне тесным отрядом двинулись в наступление. Свои подныривали под их пики, враги пятились. Хорошо обученные солдаты остановились на передней линии, а немцы
Наступила тишина, та странная тишина, которая порой опускается над боем. Люди глубоко дышали, словно только сейчас научились это делать. Казалось, даже раненые стараются не стонать. В этой тишине Бекк отыскала скандинавов, которые остановились сразу за отрядом с пиками, опираясь на свое оружие.
— У тебя кровь идет, Хакон.
— Бекк! Мне следовало знать, что я тебя тут увижу! — Он осмотрел себя. — Это? Это не моя.
И он рассмеялся. Громко.
Его смех разрушил тишину.
— Сдавайтесь, французские и сиенские шакалы! Они запрут за вами ворота и оставят умирать. Сдайтесь на нашу милость — и, может быть, вас пощадят.
Ответом было простое французское слово. Даже отвратительный выговор Хакона позволил всем узнать слово «дерьмо»:
— Merde!
На поле боя вернулся шум: крики, угрозы, вопли. И на фоне всего этого раздался новый звук. Хлопок. Он прозвучал слабо, но почему-то его услышали все. Возможно, потому, что он сопровождался колебанием, которое пробежало вверх от подошв. Из траншеи флорентийцев вдруг вырвалось пламя — в том самом месте, откуда недавно выскакивал Эрик. Земля вокруг готовых к бою людей начала вставать на дыбы и смещаться. Борозды, словно проложенные каким-то безумным пахарем, пролегли между ног, заставляя солдат падать.
— Мина! Мина взорвалась!
И под этот крик огромный участок земли провалился в туннели. Это произошло в основном на стороне флорентийцев. Солдаты ушли под землю футов на тридцать. Извилистая расщелина пробежала как раз перед Хаконом и Бекк, и скандинав едва успел ухватить сына за ворот, так что тот секунду висел над внезапно разверзшейся пропастью, пока отец не оттащил его назад.
Хакон прокричал:
— Рука Господа, Бекк?
— Единственная рука Фуггера! Идем!
Взрыв вывел Жана из оцепенения, тем более что за мгновение до этого из-под земли выскочил Фуггер. Метнув взгляд в сторону сражения, Ромбо увидел, как передовая часть отряда противника исчезает под землей. Почти сразу же французские подкрепления стали огибать провал, а сиенцы принялись протискиваться сквозь узкие ворота для вылазок.
— Милорд? — крикнул Жан, обращаясь наверх, к Блезу де Монлюку.
— Видел, Ромбо! — невозмутимо ответили оттуда.
Залп остановил наступавших, дав защитникам возможность отойти. Они толпились в воротах, но не застревали в них, и спустя минуту все, кто мог идти, ползти или быть вынесенным, оказались за стенами Сиены. Хакон и Бекк были последними, так как они возвращались еще за одним раненым. Протащив его в ворота, Хакон повернулся к Бекк и любезно улыбнулся: