Узы крови
Шрифт:
Глава восьмая
Хотя время приближалось к полуночи, на стоянке дядюшки Майка яблоку негде было упасть, и мне пришлось парковаться на стоянке у соседнего склада. Моему маленькому «кролику» не грозило одиночество, но он чувствовал себя неуютно среди грузовиков и больших спортивных машин. Не знаю, почему малый народ любит большие машины, но вы никогда не увидите иного за рулем «Геометро» [35] .
Близ резервации малого народа в Уолла-Уолла, в шестидесяти милях отсюда по шоссе, есть несколько баров. Все они для привлечения
35
Маленькая машина фирмы «Судзуки».
Я отказалась приходить в семью без Стефана. Я, может, и упряма, но не глупа. И я бы не стала приглашать Марсилию в свой дом. Пригласить зло гораздо легче, чем избавиться от него. Я даже не знаю, как приглашать вампира; знаю только, что это возможно. Поэтому в качестве нейтрального места встречи, я предложила заведение дядюшки Майка.
Я думала, здесь не будет так много народу: все-таки ночь перед рабочим, днем. Но очевидно клиентам дядюшки Майка не нужно вставать завтра рано.
Я открыла дверь, и изнутри, как вода из прорванной дамбы, хлынул шум. Пораженная громким звуком, я замешкалась, и тут же крепкая рука уперлась мне в грудь и толкнула обратно. Дверь захлопнулась, оставив меня на парковке одну, с моим противником.
Я сделала еще шаг назад, увеличивая пространство между нами, и пожалела, что не прихватила пистолет. Потом пригляделась и успокоилась. Зеленый наряд и зеленые чулки — точно как у разбойников Робина Гуда. Это униформа служащих дядюшки Майка.
Парню на вид не больше шестнадцати, он высокий и худой, над верхней губой лишь легкий темный пушок. Через несколько лет будут усы. Черты обычные, не слишком крупные, не слишком мелкие и в то же время не так аккуратно скомпонованные, чтобы лицо было красивым.
Он сделал легкий жест, и я ощутила острый вяжущий запах магии малого народа. Парень повернулся и направился к двери. Вышибала. Черт побери, сегодня меня второй раз пытаются куда-то не пустить.
— Я не человек, — сказала я, идя за ним следом. — Дядюшка Майк разрешает мне приходить.
Впрочем, дядюшка Майк никогда не обращал на меня особого внимания.
Парень зашипел и сердито обернулся. Он вытянул ко мне руки и сжал кулаки. На этот раз магия пахла аммиаком, и это прочистило мои носовые пазухи. Я сдавленно закашляла от неожиданной силы этого запаха.
Не знаю, что юнец собирался сделать: дверь у него за спиной неожиданно распахнулась, и вышел сам дядюшка Майк.
— Спокойней, Фергюс, ты совсем не хочешь этого, слышишь? Перестань. Не надо.
В его речи — густой, как мед, ирландский акцент.
Дядюшка Майк выглядит точь-в-точь так, как положено трактирщику. Как будто он проник ко мне в сознание, извлек всех трактирщиков из книжек, фильмов и пересказов и слил их воедино, сотворив совершенную
— А теперь, Фергюс, чтобы быть полезным, скажи Бидди, что весь остаток ночи она будет охранять дверь. Потом ступай к повару и скажи, чтобы он занял тебя чем-нибудь, пока ты запомнишь, что убивать клиентов — очень плохо для бизнеса.
— Да, сэр.
Присмиревший вышибала прошел в дверь и исчез внутри. Я бы пожалела его, если бы не слова «убивать клиентов».
— Ну вот, — сказал дядюшка Майк, поворачиваясь ко мне. — Ты уж извини моего помощника. Видишь ли, этот демон держит всех нас на взводе. Думаю, для тебя сегодня не лучшая ночь для пирушки.
Может, это вежливее, чем угроза убить, но и более успешно удерживает меня снаружи. Черт побери!
Я подавила рычание и постаралась говорить так же вежливо, как он.
— Если мне здесь не рады, попроси кого-нибудь поискать Марсилию и передать, что я жду ее снаружи.
На его лице появилось откровенное удивление.
— Зачем тебе встреча с королевой вампиров? Ты плаваешь в слишком глубоких для одинокой маленькой девочки водах.
Думаю, все решила «маленькая девочка». А может, ветер изменился и донес запах мусора, волка, крови и очень слабый запах, принадлежащий только Уоррену. Все это напомнило мне, что всего несколько часов окровавленного умирающего Уоррена бросили здесь в помойный бак.
— Может, если бы малый народ хоть изредка поднимал свои зады, мне можно было бы ограничиваться мелководьем, — ответила я, отбросив всякие претензии на вежливость. — Я знаю старинные сказания. Я знаю, что у вас есть силы, черт вас побери! Так почему вы сидите сложа руки и смотрите, как колдун убивает людей? — Я старалась не включать в число мертвых Стефана, но часть меня уже оплакивала его, и это придавало моей речи безрассудность. — Или считаете, что вам лучше держаться в стороне, чтобы уцелеть? — Уоррен тоже мог бы так поступить. И был бы в безопасности дома, а не истекал кровью у Адама. — Особенно потому, что это дело вампиров. А люди, которые при этом умирают, всего лишь эманация, и тревожиться из-за них не стоит.
Он улыбнулся — чуть-чуть, и от этого я рассердилась еще больше.
— Прекрасно, улыбайся шире. Наверно, на твою долю уже достаточно смерти. Что ж, это и тебя касается. Люди не глупы, они знают, происходит что-то необычное, что-то недоброе. А кто такое может сделать, насколько им известно? Только вы.
Теперь он улыбался еще шире, но успокаивающе протянул руку.
— Прости, милая. Все дело во внешности. Ну кто может представить себе механика, который знает слово «эманация»?
Я смотрела на него. Может, дело в возрасте — я понимала, что дядюшка Майк очень-очень стар: долгая жизнь позволяет видеть все в несколько иной перспективе.
— Прости, — сказала я, но и сама слышала гнев в своем голосе. — Постараюсь использовать обычные слова, когда речь идет о деле, где можно посчитать трупы. — Я попыталась прикинуть в уме, хотя точно не знала, сколько людей погибло, когда Дэниэл был во власти колдуна. — Пятнадцать?
Он разом перестал улыбаться и больше не походил на трактирщика.