Шрифт:
Глава 1
Когда подступается ночь, Пустоши Хаоса погружаются в ржавую полутьму. Всегда затянутое дымкой небо уже не слепит глаз, но и не затухает окончательно. Его мерное свечение напоминает рабам хаоситов о том мире, куда тянутся их сердца и надежды. Ночь в Пустошах словно застывший предрассветный час мира смертных, не способный принести радость нового дня.
– Как же меня все это достало... – протянул молодой варкиец, окончательно потерявший надежду отмыть свои руки от въевшейся в кожу грязи. Он раз за разом окунал их в чан с мутной водой, тщательно растирал между ладонями песочный камень, но все оказалось
– И это говоришь ты, варкиец?! – Послышался откуда-то из темноты возмущенный мужской голос. – Для вас этот мир, что дом родной!
– Мне показалось, или куча дерьма этих проклятых химер научилась разговаривать? – Варкиец огляделся, то и дело, сталкиваясь с улыбающимися рабами, к числу которых относился и он сам. Из дальнего угла загона для ездовых животных раздалось короткое рычание, оборвавшееся звоном цепей и глухим ударом по полу. – Все-таки показалось... – с фальшивой печалью вздохнул парень под гомон разрозненного смеха. Он перевел взгляд на свои руки, которые давно утратили привычное мерцание бледно-голубой кожи. Для него, как потомка свободолюбивого Повелителя ветра, чистота имела особое значение.
– Давай помогу, – рядом появилась Нуни, синекожая акторианка, и попыталась взять его за руки, но парень отстранился. За эти пол года, что он находился в Пустошах Хаоса, варкиец успел дойти до отчаяния, но осознание того, что многим рабам приходится гораздо хуже – пробуждало чувство стыда. Нуни была одной из тех, кто чахнул просто на глазах. Ее стихия – вода, и пустыня медленно убивала эту девушку. О чем недвусмысленно намекали раны на ее шее и руках, где некогда переливались многоцветием чешуйки.
– Побереги себя, рыбка... – улыбнулся он истощенной девушке и жестом предложил ей присесть рядом с собой.
Рабы молчали, большинство из них уже успели принять свою судьбу. Даже крикун кайяриец, которому оказалось сложнее всех осознать себя рабом, и тот замолк, избавляясь от следов зловонной жижи, в которую рухнул несколькими минутами ранее. Каждый из десятка рабов, кого хозяева оставили в этом хлеву с животными, являлся новичком в Пустошах. Всех их работорговцы выловили в день последней Жатвы. Это выяснилось в разговоре за те несколько часов, которые рабы потратили на чистку ездовых животных, пока их хозяева отдаются веселью в местном трактире.
– Ну, не плачь... – в тишине, нарушаемой лишь глухими всхлипываниями, послышался сочувственный шепот. Плакала юная датарийка, которую только сегодня купил один из хаоситов, входящих в состав команды разломщиков.
Хозяин Вайсура – варкийца, который с горечью смотрел на рыдающую девочку, являлся лидером этого отряда. Быть может, поэтому и сам Вайсур, принял на себя роль негласного лидера среди пятерки рабов, чьи хозяева так же числились в этой команде разломщиков.
– Все будет хорошо... – тихо нашептывала Элиф – дочь Великого Леса, крепко обнимая датарийку, хотя, как и все, понимала, что случится, когда их хозяева, изрядно набравшиеся браги, заберут своих животных из хлева трактира. Учитывая то, что к химерам хаоситы относятся гораздо лучше.
****
– Как же меня это все достало... – устало выдохнул я, когда Лу, в очередной раз, излила на меня поток своего негодования. Еще и причину нашла какую-то глупую. Ну, сцепился я на входе в трактир с группой демонов, но это ведь часть моей работы. Вот уже четвертый месяц, как я подрабатываю истуканом на входе в питейную Гриса, моего нанимателя. Кстати, весьма адекватный мужчина, если о демонах вообще можно так говорить.
На первый взгляд
– Он еще и недоволен... – задохнулась от возмущения Луарис, – да любой смертный от зависти бы умер, если бы узнал, что у тебя в голове живет Богиня.
– Во-первых, завистники всегда плохо заканчивают, – хмыкнул я про себя, наблюдая за творящимся в трактире весельем, – во-вторых, завидуют лишь те люди, которые сами не знают, о чем говорят.
– Вы поглядите, – рассмеялась Богиня, – с каких это пор ты стал таким умудренным жизнью?
– С тех пор, как с тобой связался, – улыбнулся я, игнорируя удивленный взгляд проходящего мимо меня демона. Наш разговор с Лу никто услышать не мог, ведь он проходил в моей голове, но вот эмоции я порой забываю контролировать.
– Ох... – вздохнула она, – я же просила тебя просто выйти на контакт с этими бездушными...
– Именно это я и сделал, – мысленно пожал я плечами, – хочешь привлечь внимание демона – вдарь ему разок по роже. Простая истина, на мой взгляд.
– Ты неисправим...
– Ага, прямо как ты, – не остался я в долгу, хоть и осозновал причину ее беспокойства. Не знаю, какой была Лу до своего низвержения, но века заточения явно не пошли на пользу ее характеру. Она пытается демонстрировать свое холодное величие, но я успел изучить ее. Сейчас она, и правда, переживает, ведь от одного из демонов той группы, с которой я повздорил на входе, она учуяла запах своей стихии. Бегать по миру и спасать всех рабов, она, конечно, не требовала, но каждый представитель лесного народа, который окажется рядом с нами, немного расширит канал ее божественной связи с источником. Причем, это важно не только для нее, но и для меня, ведь тот ритуал, что мы скрепили клятвой, оказался гораздо сложнее, чем я себе представлял. Луарис поставила на кон свое существование. Умру я – умрет и она.
Тем временем демоны отдавались атмосфере веселья без остатка. Порой эта их черта характера подкупала, ведь они не умели плести интриги. Искренне радовались, злились, утопали в похоти или иных потребностях бескомпромиссного разума, сопровождая любую эмоцию агрессивным давлением доминации. Демоны знали лишь язык силы, другие им ни к чему. Собственно поэтому я и действовал так открыто. Разломщики спровоцировали своим поведением работника трактира, отвечающего за порядок, и оставить это без внимания – значит проявить слабость.
– Ну что, дерзкий крысеныш, готов выйти со мной на костях? – Сбоку раздался шепелявый голос рослого демона, которому я помог распрощаться с несколькими зубами, когда его шумная команда заходила в трактир. – Или ты смелый лишь тогда, когда твою спину прикрывает старина Грис?
Я счастливо улыбнулся, а Луарис непривычно затихла. Очень уж ей не нравились те моменты, когда я оказывался прав. На мой взгляд, ожидаемый результат неудавшихся ранее переговоров. Ничего другого в этой местности не могло произойти.