Узы крови
Шрифт:
Северус скрестил руки на груди.
– Не нуждаюсь.
Она помолчала, словно чего-то ожидая, затем кивнула и повторила:
– Ясно. Ну… я пойду?
– Я тебя не задерживаю, – фыркнул Северус.
Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась и смущенно добавила:
– Меня зовут Гиневра, если тебе вдруг интерес… впрочем, тебе неинтересно.
– Угадала, – презрительно усмехнулся Северус.
Она еще с минуту потопталась на месте, затем отправилась прочь. «Гиневра», – мысленно повторил Северус. Морроу, что ли? Нищие оборванцы.
***
1996
Солнце окончательно скрылось за тучами, и зарядил дождь. В Марволо-мэноре стало еще сумрачнее, чем обычно, и по замку по-хозяйски разгуливал сквозняк. Камины не были растоплены, ветер завывал в трубах, беспрепятственно проникая в комнаты.
Северус вошел в малую гостиную и остановился посреди помещения, поежившись от холода – кажется, здесь было холоднее, чем снаружи. Гиневра стояла возле окна, глядя сквозь пелену дождя на озеро, и явно не ощущала холода. Северус кашлянул, чтобы возвестить о своем приходе.
– Я не глухая, – едва слышно сказала Гиневра.
Северус присел на скрипучий диван.
– Ты хотела поговорить.
В ледяной тишине комнаты слова казались неприлично громкими. Гиневра тяжело вздохнула, откинула голову и уставилась в небо.
– Гроза разыгрывается, – отрешенно сказала она.
Северус промолчал. Странно было видеть ее миниатюрную хрупкую фигурку на фоне сгустившихся туч, в глубине которых полыхали вспышки молний.
– Как ты жил все эти годы? – Гиневра чуть повернула голову, краем глаза наблюдая за ним.
В комнате сгущались сумерки, но Северус не стал зажигать огонь – ему показалось, что так Гиневре будет легче говорить. Все-таки ему стоило бы с большим пониманием отнестись к ней, а не просто злиться на поступки, которым срок шестнадцать лет. Что толку-то? Целая жизнь минула, и по-другому ее не прожить, как бы ни хотелось.
– Вспомнить толком нечего, – сказал Северус. – Жил, как все.
Она потерла ладони: старая привычка, она всегда так делала, когда нервничала.
– Почему не женился?
Северус криво усмехнулся.
– Меня мало кто способен вытерпеть.
– Точно, – слабо улыбнулась Гиневра. – Я и забыла.
Повисло молчание. Может, она хотела услышать, что из-за нее не женился? Сложно сказать. Гиневра нередко не верила его теплым словам. Ему это всегда нравилось: она не заставляла его быть тем, кем он не является, выдумывать какую-то сентиментальную чушь.
В камине внезапно вспыхнул огонь.
– Ты ведь по-прежнему постоянно мерзнешь? – глухо спросила она и, не дождавшись ответа, добавила: – Стоило бы напомнить, я-то холода не чувствую. Забываю, что… люди обыкновенно нормальнее меня.
– Не замечал за ними такого, – возразил Северус.
Гиневра наконец повернулась к нему и благодарно улыбнулась.
– Спасибо, – тихо сказала она, не глядя на него. – Это… мило с твоей стороны. Пытаться меня утешить.
– Я просто констатирую факт, – соврал Северус, хотя знал, что ее не проведешь.
Гиневра хорошо его знала. Она кивнула, и в ее глазах вдруг блеснули слезы.
–
Северус опустил глаза. Может, сказать ей, что он и так уже все знает? Но если вдруг Волдеморт захочет поупражняться на ней в ментальной магии, то нельзя быть уверенным, что у нее получится скрыть информацию. В том, что Гиневра захочет видеть свою дочь в рядах Пожирателей, он очень сомневался. Наверняка ей хочется, чтобы девчонка… Гермиона совсем не участвовала в войне.
– Я знаю, – Северусу показалось, что это сказал кто-то другой.
Гиневра непонимающе покачала головой.
– Я знаю о нашем ребенке с августа, – отступать теперь некуда. – Ее зовут Гермиона, ей шестнадцать лет, воспитана маглами.
Гиневра оперлась рукой на спинку кресла и долго смотрела на Северуса невидящим взглядом.
– Выходит, она тоже знает? – выдохнула она.
Северус кивнул.
– Летом погибли ее родители-маглы. К завещанию было приложено настоящее свидетельство о рождении.
Гиневра судорожно сглотнула.
– Кто же… ее опекун? – дрожащим голосом спросила она.
Северус поднял на нее глаза.
– С ноября им стану я.
Гиневра прошлась по комнате, вновь потирая ладони, затем присела рядом и схватила его за руку.
– Северус, Темный Лорд знает о ней и… – она с трудом сдержала слезы, – и он хочет, чтобы… – ее голос сорвался, и она заплакала, уткнувшись лбом в его плечо.
Северус ошеломленно молчал. Обстоятельства складываются даже хуже, чем он ожидал. Мерлин, что же теперь делать с девчонкой? Не может же он в самом деле привести ее к Темному Лорду? Может, Дамблдор на это и рассчитывал, желая, чтобы он стал ее опекуном? Северус крепко стиснул зубы. Игры старика ему изрядно надоели. Конечно, у Дамблдора много пешек, которыми он, не задумываясь, пожертвует, но Северуса возмущало, что и он, и его семья, какой бы она ни была, тоже не входят в число значительных фигур на шахматной доске Дамблдора.
Он машинально прижался щекой к волосам Гиневры.
– Не бойся. Ты не одна.
***
Они дружно открыли глаза и сели, уставившись сначала на чучело бурого медведя, которое оба ненавидели, а затем медленно повернулись друг к другу и одновременно выдохнули:
– Ты?!
Наступило ошеломленное молчание, затем повторная попытка осмыслить происходящее:
– Сириус?!
– Регулус?!
– Ты выглядишь на двадцать лет старше!
– Это ты выглядишь на двадцать младше!
Оба резко вскочили и врезались друг в друга:
– Вечно ты путаешься у меня под ногами! Я путаюсь? Это ты путаешься!
Немного потолкавшись, они подскочили к зеркалу и вместе сорвали с него белое полотно, закашлявшись от пыли. Затем уставились на отражение.
– Мы выглядим как отец и сын, – пробормотал Регулус.
Сириус огляделся в поисках бесконечного календаря, который раньше красовался в гостиной Гриммового Логова.
– Вот, смотри! – ткнул пальцем он. – Сейчас девяносто шестой год!