Узы крови

Скворец91

Северус скрестил руки на груди.

– Не нуждаюсь.

Она помолчала, словно чего-то ожидая, затем кивнула и повторила:

– Ясно. Ну… я пойду?

– Я тебя не задерживаю, – фыркнул Северус.

Она повернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась и смущенно добавила:

– Меня зовут Гиневра, если тебе вдруг интерес… впрочем, тебе неинтересно.

– Угадала, – презрительно усмехнулся Северус.

Она еще с минуту потопталась на месте, затем отправилась прочь. «Гиневра», – мысленно повторил Северус. Морроу, что ли? Нищие оборванцы.

***

1996

год

Солнце окончательно скрылось за тучами, и зарядил дождь. В Марволо-мэноре стало еще сумрачнее, чем обычно, и по замку по-хозяйски разгуливал сквозняк. Камины не были растоплены, ветер завывал в трубах, беспрепятственно проникая в комнаты.

Северус вошел в малую гостиную и остановился посреди помещения, поежившись от холода – кажется, здесь было холоднее, чем снаружи. Гиневра стояла возле окна, глядя сквозь пелену дождя на озеро, и явно не ощущала холода. Северус кашлянул, чтобы возвестить о своем приходе.

– Я не глухая, – едва слышно сказала Гиневра.

Северус присел на скрипучий диван.

– Ты хотела поговорить.

В ледяной тишине комнаты слова казались неприлично громкими. Гиневра тяжело вздохнула, откинула голову и уставилась в небо.

– Гроза разыгрывается, – отрешенно сказала она.

Северус промолчал. Странно было видеть ее миниатюрную хрупкую фигурку на фоне сгустившихся туч, в глубине которых полыхали вспышки молний.

– Как ты жил все эти годы? – Гиневра чуть повернула голову, краем глаза наблюдая за ним.

В комнате сгущались сумерки, но Северус не стал зажигать огонь – ему показалось, что так Гиневре будет легче говорить. Все-таки ему стоило бы с большим пониманием отнестись к ней, а не просто злиться на поступки, которым срок шестнадцать лет. Что толку-то? Целая жизнь минула, и по-другому ее не прожить, как бы ни хотелось.

– Вспомнить толком нечего, – сказал Северус. – Жил, как все.

Она потерла ладони: старая привычка, она всегда так делала, когда нервничала.

– Почему не женился?

Северус криво усмехнулся.

– Меня мало кто способен вытерпеть.

– Точно, – слабо улыбнулась Гиневра. – Я и забыла.

Повисло молчание. Может, она хотела услышать, что из-за нее не женился? Сложно сказать. Гиневра нередко не верила его теплым словам. Ему это всегда нравилось: она не заставляла его быть тем, кем он не является, выдумывать какую-то сентиментальную чушь.

В камине внезапно вспыхнул огонь.

– Ты ведь по-прежнему постоянно мерзнешь? – глухо спросила она и, не дождавшись ответа, добавила: – Стоило бы напомнить, я-то холода не чувствую. Забываю, что… люди обыкновенно нормальнее меня.

– Не замечал за ними такого, – возразил Северус.

Гиневра наконец повернулась к нему и благодарно улыбнулась.

– Спасибо, – тихо сказала она, не глядя на него. – Это… мило с твоей стороны. Пытаться меня утешить.

– Я просто констатирую факт, – соврал Северус, хотя знал, что ее не проведешь.

Гиневра хорошо его знала. Она кивнула, и в ее глазах вдруг блеснули слезы.

–

Я этого вовсе не заслуживаю, – шепнула она.

Северус опустил глаза. Может, сказать ей, что он и так уже все знает? Но если вдруг Волдеморт захочет поупражняться на ней в ментальной магии, то нельзя быть уверенным, что у нее получится скрыть информацию. В том, что Гиневра захочет видеть свою дочь в рядах Пожирателей, он очень сомневался. Наверняка ей хочется, чтобы девчонка… Гермиона совсем не участвовала в войне.

– Я знаю, – Северусу показалось, что это сказал кто-то другой.

Гиневра непонимающе покачала головой.

– Я знаю о нашем ребенке с августа, – отступать теперь некуда. – Ее зовут Гермиона, ей шестнадцать лет, воспитана маглами.

Гиневра оперлась рукой на спинку кресла и долго смотрела на Северуса невидящим взглядом.

– Выходит, она тоже знает? – выдохнула она.

Северус кивнул.

– Летом погибли ее родители-маглы. К завещанию было приложено настоящее свидетельство о рождении.

Гиневра судорожно сглотнула.

– Кто же… ее опекун? – дрожащим голосом спросила она.

Северус поднял на нее глаза.

– С ноября им стану я.

Гиневра прошлась по комнате, вновь потирая ладони, затем присела рядом и схватила его за руку.

– Северус, Темный Лорд знает о ней и… – она с трудом сдержала слезы, – и он хочет, чтобы… – ее голос сорвался, и она заплакала, уткнувшись лбом в его плечо.

Северус ошеломленно молчал. Обстоятельства складываются даже хуже, чем он ожидал. Мерлин, что же теперь делать с девчонкой? Не может же он в самом деле привести ее к Темному Лорду? Может, Дамблдор на это и рассчитывал, желая, чтобы он стал ее опекуном? Северус крепко стиснул зубы. Игры старика ему изрядно надоели. Конечно, у Дамблдора много пешек, которыми он, не задумываясь, пожертвует, но Северуса возмущало, что и он, и его семья, какой бы она ни была, тоже не входят в число значительных фигур на шахматной доске Дамблдора.

Он машинально прижался щекой к волосам Гиневры.

– Не бойся. Ты не одна.

***

Они дружно открыли глаза и сели, уставившись сначала на чучело бурого медведя, которое оба ненавидели, а затем медленно повернулись друг к другу и одновременно выдохнули:

– Ты?!

Наступило ошеломленное молчание, затем повторная попытка осмыслить происходящее:

– Сириус?!

– Регулус?!

– Ты выглядишь на двадцать лет старше!

– Это ты выглядишь на двадцать младше!

Оба резко вскочили и врезались друг в друга:

– Вечно ты путаешься у меня под ногами! Я путаюсь? Это ты путаешься!

Немного потолкавшись, они подскочили к зеркалу и вместе сорвали с него белое полотно, закашлявшись от пыли. Затем уставились на отражение.

– Мы выглядим как отец и сын, – пробормотал Регулус.

Сириус огляделся в поисках бесконечного календаря, который раньше красовался в гостиной Гриммового Логова.

– Вот, смотри! – ткнул пальцем он. – Сейчас девяносто шестой год!