Узы
Шрифт:
– Черт, уйди отсюда, ты меня растрогала. Иди и помоги родителям накрыть на стол. Рыба почти готова.
За семейным ужином отбрасываю плохие мысли. Рядом мои самые родные. И не только люди, еще и собаки. Я в родном доме. Я словно подзаряжаюсь жизненной энергией для того, чтобы, вернувшись, с новыми силами броситься в бой с нарушителями закона.
Глава 4
После короткого, но продуктивного отпуска я возвращаюсь на службу.
Подходя
– Эй, лесбиянка. Давно тебя не было, я соскучился.
– Привет, Догэн. Что, скучаешь, когда не получаешь под зад?
– Хочешь потрогать мой зад?
Закатываю глаза.
– Или скажешь что-нибудь умнее, чем детсадовец, или я ухожу.
– Ладно. Я тут думал, пока тебя не было.
Я поднимаю вверх большой палец.
– Отлично, Джим, отлично. Это уже прогресс. Думать – очень полезная штука.
– Я решил, что у нас с тобой много общего. Больше, чем ты можешь себе представить.
– Интересно послушать.
– Кажется, я тоже лесбиянка. – Я приподнимаю одну бровь. – Я тоже предпочитаю женщин.
Разочаровано качаю головой.
– Джимми. Меня не было почти неделю. И все это время ты потратил на прочтение дедушкиного сборника анекдотов?
– Что?
– Во-первых, это тупо. Во-вторых, ты использовал эту фразу уже раза три, не меньше. Сдается мне, ты соврал – ты даже и не пытался думать.
– Черт, Диксон…
Я скрываюсь в дверях полицейского участка. У раздевалки меня ждет Хили.
– Привет, Джон. Я быстро.
– Привет. Подожди, зайди сначала к лейтенанту.
– А в чем дело? Меня увольняют? – Я издаю глупый смешок, – Или повышают? Боже, Джон, что у тебя с лицом?
– Мэтьюс вчера ранили.
– Что?!
– Воришка убегал и решил отстреляться. Попал ей в плечо. Она в больнице, работать не может.
– Само собой.
– А мне дают новенького. Для стажировки.
– Почему тебе? Ты же скоро уходишь? Это должен быть мой новичок?
– Вообще, да. Ты потом получишь его в напарники.
– Почему тогда ты его стажируешь?
– Его мать об этом попросила.
– Мать. А запасные подгузники она передала? Или она будет патрулировать вместе с ним? Что за бред?
– Это сын моего старого напарника. Я тебе рассказывал о нем. Дейвисон, помнишь?
– Да. Вы были напарниками, а потом он ушел в детективы. Связался с бандитами или что-то типа того, и его убили.
– Вот этот парнишка – его сын. Меня попросили притормозить с уходом на пенсию, поездить с ним три месяца. Потом он твой.
Я вздыхаю.
– Черт, ладно. Только не балуй его, хорошо? И пусть он сам пишет рапорты.
Джон кивает. Меня вдруг осиняет мысль.
– Подожди-ка… Ты занят новичком. Мэтьюс в больнице. А я, значит…? Нет, нет, Джон, скажи, что это не правда?
– Прости, Сэл, похоже, правда.
– За этим меня зовет лейтенант?
– Да. Мэтьюс не стала тебе звонить вчера, ведь ты отдыхала. Она очень просила, чтобы ты пока поездила с Гринелли.
– Я
– Зато тебе не придется бегать. Он сам любит гоняться за всеми.
– Надеюсь, он не гоняет кошек. Других вариантов нет?
– Разбиты два экипажа. Никто не станет разбивать третий только потому, что ты не хочешь ездить с Грином.
– Хорошо, что ты мне рассказал. Не то я закатила бы истерику у лейтенанта в кабинете.
***
Подхожу к патрульной машине. Какое-то время мне предстоит ездить в экипаже «Дэвид». Гринелли хмур и подпрыгивает на месте, дожидаясь меня.
– Где тебя носит, Диксон?
– Я была у лейтенанта. Получала радостную весть о том, что мы с тобой временно одна семья.
– Не заставляй меня больше ждать.
Делаю глубокий вдох. Это будет нелегко.
– Хорошо, милый. Только не бей меня.
Он смотрит с укоризной, а потом начинает хохотать.
– А ты смешная. Может, я и не пристрелю тебя сегодня.
– Было бы здорово, если бы и мне не пришлось убивать тебя в первый же день.
На удивление, смена с Грином проходит легко. Работы не меньше, просто он за всеми бегает, предоставляя мне лишь успокоительные беседы и писанину. Единственное, что повергает меня в шок – Гринелли, выскакивающий из-за руля на ходу, чтобы погнаться за воришкой. Ни предупреждения, ни попытки остановить автомобиль. От неожиданности я одним движением перепрыгиваю на водительское место и хватаю руль. Спасибо, что скорость невысокая. Когда прошу его больше так не делать, встречаюсь с искренним недоумением.
– А в чем дело?
– Грин, серьезно? Как я должна была догадаться, что ты сейчас выскочишь?
– Ты привыкнешь. Фейт привыкла.
– Святая женщина! Давай я сяду за руль. Можешь выскакивать хоть на полном ходу.
– Нет. Первую часть смены вожу я, вторую – ты. Таковы правила.
– Тогда, может, когда ты за рулем, выбегать буду я?
– Я лучше бегаю.
– Как знаешь, – пожимаю плечами.
После спокойного Джона мне трудно смириться с тем, что Грин кричит на все, что видит. На детишек, выбегающих на дорогу, на светофор, на то, что нужно разбираться с семейными скандалами.
Вечером он просит меня заехать домой к Мэтьюс.
– Фейт просила проверить детей. Всех троих.
– Сходить с тобой?
– Я сам хотел попросить тебя. Если Кайл опять пьян, не дай мне пробить ему голову.
– Может, оставишь пистолет в машине? – Ему не до шуток. Он всерьез переживает за Фейт. – Идем.
***
Дверь открывает противный мужик с засаленными редкими волосами и пивным пузом. Когда-то он был довольно симпатичным, но сейчас об этом помнит, наверное, лишь его жена. Кайл уже изрядно выпил, его заметно покачивает. Но он все равно напускает важный вид и подпирает рукой дверной косяк. То ли, чтобы не упасть, то ли, чтобы не пропустить нас в квартиру.