В 2
Шрифт:
– Ты может хоть посмотришь, что с него выпало? – предложила Рис, переминаясь с ноги на ногу. – А то еще полчаса на лоне природы и мне конечности можно будет ампутировать.
– Одеваться надо теплее, – недовольно ответил я, однако присел над прахом.
Рис права. Как бы цинично это не звучало и какой бы пиетет я не испытывал к противнику, Игроки существа довольно прагматичные. У нас нет места широким жестам и благородным поступкам. Особенно, когда это никто и не видит.
Рыться в прахе всегда противно. Тем более, если он еще минуту назад был Ищущим. Но тошноту я не испытывал, скорее
Осколок Хварна
Из этого осколка может выйти замечательный ювелирный камень, стоит лишь показать его Мастеру.
Ага, осталось всего-навсего найти этого самого Мастера-ювелира. Но делать нечего, в любом случае может пригодиться. Закинул в мешок. Следующий предмет даже искать не пришлось. Край торчал из праха. Оставалось лишь потянуть и в моих руках оказался самый странный арбалет, какой только мог быть – маленький, с пистолетной ручкой и магазином спереди с крошечными болтами. Причем последние переливались золотистым цветом. Зачарованные.
Арбалет пистолетного типа «Малыш».
Зачарован на дополнительный эффект против Игроков. Малоэффективен против разумных существ. Неэффективен против неразумных существ. При ранении наносит дополнительный урон Некромагией. С 40% вероятностью заражает противника Гирисовой лихорадкой. Мастер Ло Де Ган, мир Ковальня.
Ого, что-то новенькое. Я не про Некромагию, хотя слышал о ней впервые, а про сам самострел. То, что он весьма кстати, это без разговоров. А вот подпись создателя – интересная фича. Значит, вещь штучная, сделанная, скорее всего, под конкретного Игрока. Что ж, теперь ее хозяином буду я. Посмотрел магазин – семь болтов, плюс один заряженный, итого восемь. Надо лишь приноровиться к этой штучке.
Подобрал мешочек драгоценной пыли. Пятьсот сорок девять грамм, больше, чем у меня имелось. До кило не дотягивает каких-то двадцать семь грамм. Убрал в мешок и уже собрался было вставать. Но тут малюсенькая деталь привлекла мое внимание.
Поодаль от основной кучи праха, выделяясь на нетронутом белом снегу, желтел разрубленный кругляш. Тот, что оказался в руке Мороса перед смертью. Я с замиранием сердца поднял две половины, соединил, разглядывая древние письмена и душа ушла в пятки. Потому что понял, что это такое. И осознал, что натворил.
Глава 33
Окончание тяжелой работы может восприниматься по-разному. Кто-то лежит в тени большого дерева, наблюдает за творением рук своих и с удовольствием пьет холодное пиво. Другой изумленно глядит на пройденный путь, до последнего не веря, что он все-таки смог его пройти. Третий испытывает горькое чувство окончания важного и интересного этапа, за которым еще непонятно что будет.
Я относил себя к последнему типу. С той лишь поправкой, что горечь у меня отдавала полынью, а неизведанное рисовалось
Мы пошли вдоль озера, которое уже успокоилось и стало прихватываться морозом. Думаю, пару часов, и оно снова замерзнет. Распрощались с флюориками, некоторые из них все еще висели в воздухе, раздумывая, куда бы им податься, а другие уже стали потихоньку улетать прочь. Покинули лесную чащу и выбрались к растопленной в снегу траншее. Едва схватившийся лед под ногами ломался, и мы оказывались в земляной чаче. Той самой, которую мы так «любим» по весне. Какая же температура Мороса-протуберанца была, если даже каменная из-за зимы земля прогрелась?
– Твою ж налево, – чавкнула Рис аккуратным ботиночком, – ну что за непруха?
– Подумаешь, испачкалась немного. Зато жива осталась, – буркнул я.
К слову, меня участь девушки не постигла. Салофоновы сапоги с честью справились с резко наступившим демисезоном под ногами. Хотя помыть их придется. Благо, на это есть Лапоть, которому только в радость будет.
Мы добрались до дороги и Рис тут же стала чистить обувь снегом, а я подошел к зеву Мороса. «Лошадка» вытянула длинный язык и осторожно, будто сомневаясь, лизнула мою руку. Погладил черные короткие волосы и приблизился к перевязанному кулю.
– Господин Гроссмейстер, вы живы?
– Ммм… – шевельнулся перекинутый через зева и стянутый веревками «ковер».
Достал лунный нож и аккуратно, чтобы случайно не поранить Видящего, разрезал путы. Осторожно стянул рванье, в которе был закутан Сплетающий Нити, на дорогу и помог Гроссмейстеру выбраться. Выглядел тот неважно. Запекшаяся кровь рядом со вздувшейся губой, один глаз заплыл, кожа на правой щеке разодрана. Видимо, ролевые игры с Моросом пошли не по плану. Ерунда. Руки-ноги целы, а моська заживет. Как говорится, шрамы от эротических игр украшают мужчину.
– Вам удалось, – попытался улыбнуться Гроссмейстер, однако тут же схватился за губу.
Я помог ему подняться на ноги. Подошла и Рис, кивнув Видящему. Мне же не хотелось тянуть с пренеприятной новостью. Поэтому я достал разрубленный кругляш и протянул Гроссмейстеру. Если глава Ордена и раньше выглядел неважно, то теперь побледнел так, что стал белее снега вокруг. А ведь даже когда я его освободил, Видящий не казался испуганным. Сейчас он будто в одно мгновение постарел, бесшумно шевеля губами. К чести Гроссмейстера, он довольно быстро взял себя в руки.
– Могу я посмотреть?
– Эээ… Наверное.
Я думал, что Видящий сейчас картинно коснется лба, меня перекинет обратно, в тот момент, когда сражался с Моросом, но ничего подобного не случилось. Гроссмейстер лишь дотронулся до руки, а спустя пару секунд покачал головой.
– Нужно возвращаться в общину. Связываться с каидом, созывать антеноров, дать руководства Стражам. Всадники придут, это лишь вопрос времени.
– Рис, довези, пожалуйста, Гроссмейстера. Боюсь, самостоятельно ему будет тяжело управлять зевом.