В 4:50 с вокзала Паддингтон
Шрифт:
– Вероятно, второе, – сказала Люси.
– Все трудитесь, приводя все и вся в приличный вид?
– Вас, я вижу, кто-то уже привел в приличный вид, – сказала Люси, окинув его взглядом.
– Это все сестра, чтоб ей пусто было, – отозвался с сердцем Седрик. – По Альфреду состоялось уже дознание? Как прошло?
– Его отложили, – сказала Люси.
– Осторожничает полиция. Массовое отравление, оно хоть кого заденет за живое. В переносном смысле, я хочу сказать. Не говоря уже о прямом и осязаемом, – прибавил он. – Вы бы тоже поостереглись, моя милая.
– Я так и делаю, – сказала
– А что, юный Александр вернулся в школу?
– По-моему, до сих пор гостит у Стоддарт-Уэстов. Занятия, если не ошибаюсь, начинаются послезавтра.
До того как приступить к ланчу самой, Люси пошла к телефону и набрала номер мисс Марпл.
– Простите, ради бога, что не могла к вам вырваться, я была правда страшно занята.
– Конечно, голубушка, естественно. Тем более в настоящее время все равно ничего нельзя предпринять. Остается ждать, и только.
– Да, но вопрос – чего ждать?
– Очень скоро приезжает Элспет Магликадди, – отвечала мисс Марпл. – Я написала ей, чтобы вылетала не откладывая. Указала, что это ее долг. Так что не волнуйтесь напрасно, душенька.
Голос ее звучал сердечно, обнадеживающе.
– Так вы не думаете… – начала было Люси и не договорила.
– Что будут новые жертвы? Надеюсь, нет, милая. Хотя заранее, согласитесь, судить трудно. Когда орудует отъявленный злодей, я имею в виду. А в данном случае, думаю, мы имеем дело с чистой воды злодеянием.
– Или безумцем, – сказала Люси.
– Ну, это сегодня так принято смотреть на вещи, я знаю. Я лично смотрю иначе.
Люси положила трубку и пошла на кухню взять поднос со своим ланчем. Миссис Киддер уже сняла с себя фартук и собиралась уходить.
– С вами все будет в порядке, мисс? – спросила она участливо.
– В полном порядке! – огрызнулась Люси.
Вместо большой, мрачной столовой она пошла со своим подносом в малый кабинет. И уже доедала последний кусок, когда открылась дверь и вошел Брайен Истли.
– Кого я вижу, – сказала Люси. – Вот неожиданность!..
– Наверно, – сказал Брайен. – Как там народы?
– Намного лучше. Гарольд завтра возвращается в Лондон.
– Что вы обо всем этом думаете? В самом деле мышьяк?
– Мышьяк, без всяких сомнений.
– Газеты пока молчат.
– Да, кажется, полиция предпочитает до поры до времени избегать гласности.
– Похоже у кого-то нешуточный зуб на честное семейство – сказал Брайен. – Не представляю, кто мог втихую подобраться и подложить в еду отраву.
– Видимо, самая подходящая кандидатура – моя, – сказала Люси.
Брайен озабоченно вскинул на нее глаза.
– Но ведь это не вы, правда? – Ясно было, что он несколько скандализован.
– Нет, – сказала Люси. – Не я.
Подложить что бы то ни было в карри не мог никто. Она готовила его на кухне в одиночестве и сама подавала на стол – некому было подложить в карри яду, кроме тех пятерых, что собрались в столовой к обеду.
– Вот именно, – сказал Брайен. – Зачем бы вы стали это делать? Кто они вам? Никто… Послушайте, – прибавил он, – надеюсь, вам ничего, что я нагрянул без предупреждения?
– Что вы, конечно, ничего. Вы здесь задержитесь на какое-то время?
– Хотел бы, если это не
– Да нет. Нет, мы управимся.
– Видите ли, я сейчас оказался без работы и… словом, просто бывает невмоготу. Так вы серьезно не против?
– Но только не меня следует спрашивать. А Эмму.
– О, насчет Эммы я спокоен, – сказал Брайен. – Эмма всегда ко мне относилась с симпатией. По-своему, знаете. Она не часто выдает свои чувства, старушка Эмма очень себе на уме, прямо скажем. Поживи-ка здесь одна, ухаживая за стариком, подействует на кого угодно. Жаль, так и не вышла замуж. Ну, а теперь, полагаю, уже поздно.
– А по-моему, ничуть не поздно, – сказала Люси.
– Ну… – Брайен подумал. – Разве что за священника, – сказал он с надеждой. – Много полезного могла бы делать для прихожан, с Материнским комитетом находила бы общий язык. Я правильно назвал, да? Материнский комитет? Не особенно представляю себе, признаться, с чем его кушают, но в книжках нет-нет да и наткнешься… На воскресную службу приходила бы в шляпке, – прибавил он напоследок.
– На мой взгляд, звучит не ахти как заманчиво, – сказала Люси, поднимаясь и беря поднос.
– Дайте-ка лучше я. – Брайен взял у нее поднос, и они вместе направились на кухню. – Вам помочь мыть посуду? Нравится мне эта кухня, – продолжал он. – Скажу больше – сегодня, знаю, меня немногие поймут, но мне весь этот дом нравится. Безвкусица страшная, согласен, и тем не менее. В парке можно свободно посадить самолет, – прибавил он с воодушевлением. Взял полотенце для стеклянной посуды и принялся вытирать им ложки и вилки. – Обидно, что достанется Седрику, – заметил он. – Первым делом продаст все на корню и ускачет опять за границу. Чем Англия не устраивает человека, непонятно. Гарольду такой дом тоже был бы ни к чему, для Эммы он, разумеется, слишком велик. Эх, перейди бы он к Александру, то-то мы бы с ним славно зажили! Не вредно было бы, конечно, и женщину заиметь в доме. – Он задумчиво поглядел на Люси. – Впрочем, что толку рассуждать на эту тему? Чтобы имение перешло к Александру, остальным нужно сперва дружно поумирать, что, мягко выражаясь, маловероятно, не так ли? Старик, судя по всему, с легкостью доживет до ста лет, хотя бы назло всем. Рискну предположить, что он не очень-то сокрушался по поводу смерти Альфреда?
– Не очень, – коротко отозвалась Люси.
– Все бы ему блажить, старому черту, – весело заключил Брайен Истли.
Глава 22
I
– Ужас, чего только люди не болтают! – говорила миссис Киддер. – Нет, поймите, я стараюсь не слушать по силе возможности. Но уж такое несут, вы не поверите! – Она приумолкла, выжидая.
– Да, представляю, – сказала Люси.
– Про труп этот, какой нашли в Долгом амбаре, – продолжала миссис Киддер, отползая по-крабьи назад на четвереньках, поскольку занята была тем, что мыла на кухне пол. – Что, дескать, это во время войны была зазноба мистера Эдмунда, потому и поехала сюда, а муж – следом, и порешил ее из ревности. С иностранца такое станется, это верно, но когда столько лет прошло – навряд ли, правда?