В аду места нет
Шрифт:
Он перешел через пути и вскарабкался на насыпь с другой стороны; часы пробили половину. Прошло двадцать минут с тех пор, как он вышел из камеры — только-то и всего. Если не случится ничего непредвиденного, у него было в запасе двенадцать часов, прежде чем начнется утренняя поверка.
Он перелез через низкую ограду на кладбище и осторожно пошел между могилами. Высокие церковные окна были освещены, послышались первые звуки органа. Еще через мгновение к ним присоединился хор верующих, голоса их взмывали в ночную высь.
Брейди решил, что вечерняя
Район был, как видно, небогатый — вдоль улиц тянулись ветхие одинаковые домики; лавчонка была на углу, ярдах в двадцати-тридцати, не больше. Мимо промчался фургон, его шины зашуршали на мокром асфальте; затем все стихло.
Брейди перешел через улицу, держа ключ в руке, наготове. Он неожиданно почувствовал странную пустоту внутри, и ему в первый раз стало страшно. А что если Эванс ошибся? Что если ключ не подходит к замку?
Он подошел к неосвещенному входу в магазинчик, поколебался какую-нибудь долю секунды, затем наклонился. Его пальцы нащупали замочную скважину, ключ легко повернулся. Еще мгновение — и он был внутри, стоял, прислонившись к двери спиной, дрожа от пережитого напряжения.
По ту сторону прилавка была еще одна дверь, и Брейди быстро подошел и открыл ее. Маленькое окошко выходило на темный двор позади магазина; он задернул занавески и зажег свет.
Комната была завалена товарами от пола до потолка. Большая часть их выглядела подержанными; Брейди быстро отыскал себе среди них вполне приличный твидовый костюм и выбрал пару туфель из кучи в углу. Все остальное, что было нужно, он нашел на полках.
В углу был умывальник и зеркало над ним, и Брейди быстро, внимательно оглядел себя в нем. Из зеркала на него глянуло лицо незнакомца — скулы туго обтянуты кожей, волосы прилипли к вискам.
Здесь был только кран о холодной водой, но Брейди разделся и смыл с себя грязь, как следует растеревшись полотенцем. Костюм на нем сидел вполне сносно. Одевшись, он запихал свои тюремные тряпки под кучу подержанной одежды в углу и вернулся в лавчонку.
Эванс был прав. В кассе нашлись наличные. Три фунта в банкнотах по десять шиллингов и два серебром. Брейди сунул деньги в задний карман брюк, выбрал себе дешевое теплое пальто из висевших на вешалке и подыскал шляпу на одном из прилавков. Она оказалась немного великовата, но сдвинутая набок смотрелась вполне прилично.
Он подошел к двери и приоткрыл ее. Вокруг стояла полная тишина. Брейди осторожно повернул ключ в замке и решительно зашагал по улице; звуки пения, доносившиеся из церкви, таяли во тьме у него за спиной.
Дождь лил вовсю, и Брейди поднял воротник пальто; он остановился у автомата, чтобы купить сигареты и спички. У сигареты был странный вкус — наверное, оттого, что он курит ее на свободе — подумал Брейди, и он вдруг снова ощутил, что он жив — впервые за последние месяцы.
В том, что он работал в тюрьме на строительстве, было одно преимущество — это
Клуб находился на мощенной булыжником улочке, спускавшейся к лодочной пристани; старый, перестроенный под питейное заведение дом на углу переулка. Над входом красовалась дешевая неоновая вывеска; надпись на ней гласила: «Только для членов клуба». Брейди толкнул дверь и вошел.
Коридор был длинный и темный, с грязными коричневыми стенами и каким-то слабым, неприятным запахом. Седой старичок в поношенной синей униформе с тусклым золотым галуном сидел в стеклянной кабинке под лестницей и читал газету.
Он поднял глаза — блеклые, водянистые — и равнодушно взглянул на Брейди.
— Только для членов клуба, сэр! — произнес он слабым, бесцветным голосом.
Брейди наклонился к окошку и улыбнулся.
— Я здесь только на одну ночь. Один мой приятель сказал мне, что «Двадцать одно» — отличное местечко, чтобы немного поразвлечься.
— У вас должен быть поручитель, сэр, — ответил старик. — Таковы правила.
Брейди вынул банкноту в десять шиллингов и пальцами разгладил ее.
— Как жаль; ведь утром я уезжаю из Мэннингема.
Старичок кашлянул и отложил газету. Он придвинул к Брейди толстую книгу для записей и протянул ему ручку.
— Ну, раз уж такое дело, думаю, большого вреда от этого не будет, сэр. Вам только придется заплатить членский взнос в один фунт.
— С удовольствием, — сказал Брейди. Он записался в журнале под именем Джонсона и дал старичку три бумажки по десять шиллингов.
— Куда мне теперь идти?
— По лестнице наверх, сэр. Идите прямо на звуки музыки.
Брейди быстро поднялся на второй этаж. Главное — он здесь. Дальше ему придется действовать по наитию.
В конце коридора был небольшой гардероб; молоденькая, неумело накрашенная девица лет шестнадцати, не больше, полировала свои ногти со скучающим видом.
Она взяла у Брейди пальто и шляпу и дала ему номерок.
— А что, Вильма сегодня здесь? — спросил он словно бы невзначай.
Девушка кивнула.
— Она промачивала горло у стойки, когда я заглядывала туда минут пять назад.
Главный зал клуба получился, оттого что снесли стены нескольких комнатушек поменьше. Он весь был заставлен столиками и стульями, так что оставался лишь крохотный пятачок для танцев; из громадного железного ящика в углу гремела музыка.
Было еще слишком рано, и в клубе почти никого не было. Две пары танцевали, еще двое сидели за столиком, потягивая напитки.
Брейди направился к стойке бара. Подходя, он видел свое отражение в зеркале; костюм на удивление хорошо сидел на нем. Бармен, прислонившись к стене, протирал стаканы. Он был похож на киприота или грека — курчавый, со смазливым мальчишеским лицом.