В аду места нет
Шрифт:
Брейди заказал двойной бренди, чтобы сразу произвести впечатление, и задумчиво скользнул взглядом по женщине, которая сидела на том конце стойки, листая иллюстрированный журнал.
— Спросите у дамы, не согласится ли она выпить со мной, — сказал он.
— Эй, Вильма, ты выпьешь? — окликнул ее бармен.
Она подняла глаза и окинула Брейди спокойным, оценивающим взглядом. Потом улыбнулась.
— Почему бы и нет? Сделай мне «Пиммз», Дино.
Волосы ее светлым
— Мы знакомы?
Поза ее была заученной, деланной — он сразу это заметил. Похоже, на ней не было ничего под черным облегающим платьем, и она этим очень гордилась. Грудь ее с острыми, выпирающими сосками была совершенна по форме, живот чуть круглился, длинные ноги сужались к изящным лодыжкам.
Это была великолепная женщина — почти безупречная. Впечатление портило только лицо: чувственное, грубое и вульгарное, взгляд холодный, расчетливый, полный коварства. В лице этом было что-то животное.
Брейди улыбнулся.
— Нет, я первый раз в Мэннингеме.
Она скользнула на табурет рядом с ним, высоко обнажая ноги.
— Странно, я могла бы поклясться, что где-то уже вас висела. Вы ведь американец, правда? У нас тут полно американцев. Здесь недалеко, всего лишь в нескольких милях от города, их военный аэродром.
— Я приехал сюда из Лондона по делам, — сказал он. — Утром я уезжаю. Вот я и подумал — почему бы мне немного не поразвлечься напоследок.
— Ну что ж, посмотрим, может, что-нибудь и придумаем, а?
Женщина допила свой бокал и встала. Она разгладила платье на пышных бедрах и улыбнулась зазывной улыбкой.
— Потанцуем?
Они пробрались между столиками, кто-то сунул монетку в музыкальный автомат, и из него полилась нежная, мечтательная мелодия на фоне жалобных подвываний саксофона.
Вильма таяла в объятиях Брейди, ее гибкое, податливое тело будто плавилось, сливаясь с его; рука ее, скользнув вверх, обвила его шею. Они медленно двигались на крохотном пятачке танцплощадки, и Брейди сжал ее крепче, привлекая к себе.
— Эй, берегись! Мне ведь много не надо! — шепнула она.
Он усмехнулся.
— А я что же, по-твоему — каменный?
— А я почем знаю, — ответила она.
Брейди так давно не был с женщиной, что ему было нетрудно играть эту роль. Он погладил ее по спине, шепнув нетерпеливо:
— Бога ради, Вильма, нельзя ли нам куда-нибудь пойти?
— Конечно, можно, — сказала она спокойно. — Но это недешево.
— Ну так пойдем же, — сказал он.
Она пошла впереди, до конца коридора. Лестница вела в темноту, на второй этаж. Брейди поднялся следом
Стены были окрашены в голубоватые пастельные тона по контрасту с бежевыми коврами. Из мебели тут была только громадная кровать, стоявшая у стены, и маленькая тумбочка рядом с ней, на которой стоял телефон.
Вильма потушила большой свет и щелкнула другим выключателем; комната озарилась неярким сиянием бра, незаметных глазу. Брейди остановился у порога, и женщина прикрыла за ним дверь, повернув ключ в замке, и обвила его шею руками.
Что там о ней ни говори, но дело свое она знала. Она поцеловала его, ее губы раскрылись, и мурашки побежали у него по спине.
Через мгновение она отстранилась, задыхаясь и хохоча.
— Давай покурим, — предложила она. — У нас еще уйма времени. Он дал ей сигарету, и она растянулась на кровати, откинувшись на подушку.
— Чем больше я смотрю на тебя, тем больше убеждаюсь, что уже видела где-то твое лицо.
Брейди закурил сигарету и выпустил облако дыма.
— Тут нет ничего удивительного, — оказал он спокойно. — Оно достаточно долго мелькало во всех газетах. Я — Мэттью Брейди.
На какое-то мгновение воцарилась мертвая тишина: глаза ее округлились.
— Брейди! — выдохнула она. — Но это же невозможно.
— Мне жаль огорчать тебя, голубка, — ответил он. — Но это так. Я драпанул из тюрьмы «Мэннингем» чуть больше часа тому назад.
Она села, спустив ноги на пол, и загасила окурок в пепельнице.
— Что тебе нужно, Брейди? — спросила она спокойно; самообладание, казалось, вернулось к ней.
— Мне некогда ходить вокруг да около, так что я перейду прямо к делу, — ответил Брейди. — Джанго вчера попытался переправить меня в лучший мир. Под некоторым нажимом он признался, что это ты его надоумила. Я хочу знать, почему.
— Черта с два я тебе что-нибудь скажу, — ответила она. — Убирайся отсюда, пока я не вызвала полицию.
Она привстала, и Брейди наотмашь ударил ее по лицу, отбросив обратно на кровать и сдавив ей рукою горло.
— Послушай-ка лучше меня, ты, потаскушка паршивая! — сказал он. — Если только ты посмеешь навести на меня фараонов — сейчас или когда угодно — я позабочусь, чтобы Джанго расплатился за это. У меня там остались друзья — надежные друзья. Стоит мне им намекнуть — и они превратят его морду в рубленую котлету.
Она злобно посмотрела на него, но в глазах у нее был страх — настоящий страх, и он понял, что задел ее за живое. Что Джанго для нее что-то значит. Брейди убрал руку с ее горла, и она села, потирая его.